Корнелия, снова сдув непослушную прядку. Фауст поднял бровь. – Пока я была Феликсом, – она вздохнула, – вы ж во мне женщины вообще не видели.

– Теперь видим, да ты не рада, – хохотнул мастер. – Подумала ещё раз?

– Подумала, и мнения своего не сменила, – отрезала она, – нет и ещё раз нет. Ну сам посуди, – она смягчилась, заметив его растерянный вид, и снова взяла его за руку, – детям будущим придётся на части разорваться, чтоб унаследовать оба производства. Нам обоим лучше найти себе адептов или чиновников. Всем же будет проще.

Фауст спрыгнул со стола.

– Я к тебе на днях ещё зайду, хорошо? – он улыбнулся и снова потрепал её за волосы. Его руки все пропахли серой и порохом. Корнелия зашипела привычно – причёска была красиво убрана, и такая трёпка могла её испортить. Но тут же махнула головой и чуть улыбнулась.

– Заходи, конечно. Можем посидеть в чайной, как закончу с конспектами.

Худощавый болезненный мужчина, в которого превратился Фауст, приложил правую руку к сердцу, и не вышел из комнаты, пока Корнелия не сделала того же. Как только дверь в комнату закрылась и пришла долгожданная тишина, она вновь взялась за перо. Её друг всё-таки остался тем самым наивным мальчиком, которого она знала. Всё было хорошо.