— Быть храбрым еще не значит никогда и ничего не бояться.Смелый человек — тот, кто, несмотря на испуг, делает то, что обязан сделать.Например, вы мужественно говорите правду, хотя боитесь наказания. Вот этонастоящая отвага.

Речь была прервана появлением клоуна Кларенса с радугойогромных воздушных шаров. Дети как по команде застыли, но тут же ринулись зажеланной добычей, оставив лишь Кении, Эмму и Буча.

— Спасибо за то, что сняла змей, — еще раз поблагодарилмалыш с очаровательной беззубой улыбкой.

— Всегда рада, — кивнула Слоан, снова борясь с неотвязнымпорывом схватить малыша, прижать к себе и осыпать поцелуями забавную липкуюрожицу.

Троица наконец последовала примеру остальных и помчалась зашарами, громко споря об истинной степени мужества Слоан.

— Миссис Макмаллин права. Слоан — настоящая, взаправдашняягероиня! — крикнула Эмма.

— Верно-верно. Храбрее ее никого нет на свете! — про возгласилКении.

Буч Ингерсолл почувствовал себя уязвленным.

— Может, и храбрая для девчонки, — пренебрежительно бросилон, еще сильнее напомнив Слоан шефа Ингерсолла. И как ни странно, именномаленькая застенчивая Эмма распознала оскорбление.

— Девочки такие же храбрые, как мальчики, — вступилась она.

— Вот уж нет! Зря она пошла в полицию! Это мужская работа!Потому они и называются полисменами .

Эмма решительно бросилась на защиту своего кумира;

— Моя мама говорит, что это Слоан Рейнолдс должна быть шефомполиции!

— Вот как? — взвился Буч. — Ну так вот, это мой дедушка —шеф полиции, и он твердит, что твоя Слоан — настоящая заноза в заднице! И чтоей следует выйти замуж и рожать детей! Женщины только на это и годятся!

Эмма открыла было рот, чтобы запротестовать, но не нашлась сответом.

— Ненавижу тебя, Буч Ингерсолл! — крикнула она и умчалась,сжимая куклу, — неоперившаяся феминистка со слезами на глазах.

— Не нужно было так говорить, — насупился Кении. — Она из-затебя плачет!

—  — Ну и что? — фыркнул Буч — неоперившийся сексист,перенявший нетерпимость деда.

— Если завтра не станешь ее обижать, может, она забудет, чтоты тут наболтал, — решил Кении — неоперившийся дипломат. Точная копия отца.

Дождавшись, пока дети отбегут подальше, Слоан с кривойулыбкой обернулась к Саре.

— Представляешь, до этой минуты так и не могла решить, когомне больше хочется: мальчика или девочку. Зато теперь все ясно. Только девочку!

— Можно подумать, у тебя есть выбор, — засмеялась Сара, уженемного уставшая от несколько однообразной темы разговора. — А пока ты станешьрешать, какого пола будет твой пока еще не зачатый младенец, смею ли япосоветовать тебе уделить больше внимания поискам кандидата в мужья и отцы?

У Сары была тьма поклонников, но каждый раз, отправляясь нановое свидание, она придирчиво искала среди друзей очередного мужчиныподходящую партию для Слоан. И если ей это удавалось, начинала хитроумнуюкампанию с целью пристроить подругу. Каждая такая попытка благополучно проваливалась,что не мешало ей с новыми силами добиваться недостижимого. Сара простоотказывалась понимать, почему Слоан предпочитает одинокие вечера компаниипривлекательного собеседника.

— Что у тебя на уме на этот раз? — с подозрениемосведомилась Слоан, направляясь к бесчисленным сувенирным палаткам и лоткам.

— Смотри, приезжий, что ли? — подтолкнула ее Сара, кивая навысокого мужчину в спортивных брюках и песочного цвета пиджаке. Незнакомецлениво прислонился к дереву, наблюдая за детьми, собравшимися вокруг клоуна,который ловко превращал два красных шарика в лося с ветвистыми рогами. Лицомужчины было наполовину скрыто большим бумажным стаканом. Слоан заметила егочуть раньше, когда спустилась с дерева, и, поскольку мужчина не двинулся сместа, предположила, что он чей-то отец, который старательно пасет своегоотпрыска.

— Увы, он уже женат, — заметила она.

— С чего ты взяла?

— Он с места не сдвинулся. С детей глаз не спускает!

Но Сара не собиралась сдаваться.

— Подумаешь! Это еще ничего не значит.

— В таком случае с чего бы ему следить за ними?

— Ну… он может оказаться…

— Растлителем малолетних? — сухо предположила Слоан. Словнопочувствовав, что речь идет о нем, мужчина швырнул стаканчик в урну и направилсяк недавно приобретенной мэрией пожарной машине, собравшей огромную толпулюбопытных.

— Тебе повезло, — сообщила Сара, поглядев па часы. — Сегоднядля сватовства времени нет. Моя очередь дежурить в нашем киоске. На ближайшиетри часа я выбываю из игры.

Сара направилась к палатке своей фирмы по дизайнуинтерьеров, где раздавались брошюры вместе с бесплатными консультациями.

— Главное, ни один мало-мальски симпатичный тип не подошелза брошюрой, не говоря уже о том, чтобы задать пару-тройку вопросов.

— Крушение надежд, — поддразнила Слоан.

— Верно, — уныло согласилась Сара, подхватив под рукуподругу. — Так или иначе я все равно закроюсь минут на двадцать на случай, еслизахочешь пригласить меня на ленч.

— Через пять минут и я заступаю на вахту в нашем киоске, —сообщила, в свою очередь, Слоан, глянув на часы. — Придется подождать с часик,пока сможем поесть.

— Ладно, но предупреждаю: во что бы то ни стало держисьподальше от чили ! Прошлым вечером здесь устраивали конкурс на самый острыйчили во всей Флориде, и Пит Салинас выиграл. Теперь его лоток украшенобъявлениями об этом выдающемся событии, но умные люди обходят его стороной.Только идиоты могут осилить это варево, — объявила Сара с непоколебимой уверенностьюженщины, считающей себя великим знатоком и экспертом в таком сложном предмете,как мужчины.

Но несмотря на столь авторитетное суждение, Слоаннедоверчиво покачала головой:

— Должно быть, слухи сильно преувеличены. И чили вовсе нетакой уж острый.

— Ошибаешься. Совершенно убойное варево. Ширли Моррисонработает на пункте «Неотложной помощи»и сказала, что жертвы стряпни Питаприбывают просто табунами, на что только не жалуясь, от болей в животе и коликдо поноса.

Палатка департамента полиции находилась на северной сторонепарка, рядом с автостоянкой. Киоск Сары стоял ярдах в тридцати. Слоан ужесобиралась порадоваться такому соседству, но тут к палатке, скрежеща тормозами,подлетела патрульная машина. На переднем сиденье угадывалась тяжеловеснаяфигура капитана Интерсолла. Он с трудом вылез, распрямился и, хлопнув дверцей,подошел к палатке. Перебросившись парой слов с лейтенантом Карузо, он помрачнелкак туча и стал немедленно осматриваться.