Лягушонок постучал вторично и голос подал:

Королевна, королевна!

Что же ты не отворяешь?!

Иль забыла обещанья

У прохладных вод колодца?

Королевна, королевна,

Что же ты не отворяешь?

Тогда сказал король: "Что ты обещала, то и должнаисполнить; ступай и отвори!"

Она пошла и отворила дверь.

Лягушонок вскочил в комнату и, следуя по пятам закоролевной, доскакал до самого ее стула, сел подле и крикнул: "Поднимименя!" Королевна все медлила, пока наконец король не приказал ей этоисполнить. Едва лягушонка на стул посадили, он уж на стол запросился; посадилина стол, а ему все мало: "Придвинь-ка, - говорит, - свое блюдце золотоепоближе ко мне, чтоб мы вместе покушали!"

Что делать?! И это исполнила королевна, хотя и с явнойнеохотой. Лягушонок уплетал кушанья за обе щеки, а молодой хозяйке кусок вгорло не лез.

Наконец гость сказал: "Накушался я, да и притомился.Отнеси ж меня в свою комнатку да приготовь свою постельку пуховую, и ляжем-камы с тобою спать". Расплакалась королевна, и страшно ей стало холодноголягушонка: и дотронуться-то до него боязно, а тут он еще на королевниноймягкой, чистой постельке почивать будет!

Но король разгневался и сказал: "Кто тебе в беде помог,того тебе потом презирать не годится".

Взяла она лягушонка двумя пальцами, понесла к себе наверх иткнула в угол.

Но когда она улеглась в постельке, подполз лягушонок иговорит: "Я устал, я хочу спать точно так же, как и ты: подними меня ксебе или я отцу твоему пожалуюсь!" Ну, уж тут королевна рассердилась дочрезвычайности, схватила его и бросила, что было мочи, об стену. "Чайтеперь уж ты успокоишься, мерзкая лягушка!"

Упавши наземь, обернулся лягушонок статным королевичем спрекрасными ласковыми глазами. И стал он по воле короля милым товарищем исупругом королевны. Тут рассказал он ей, что злая ведьма чарами оборотила его влягушку, что никто на свете, кроме королевны, не в силах был его из колодцавызволить и что завтра же они вместе поедут в его королевство.

Тут они заснули, а на другое утро, когда их солнцепробудило, подъехала к крыльцу карета восьмериком: лошади белые, с белымистраусовыми перьями на головах, сбруя вся из золотых цепей, а на запятках стоялслуга молодого короля, его верный Генрих.

Когда повелитель его был превращен в лягушонка, верныйГенрих так опечалился, что велел сделать три железных обруча и заковал в нихсвое сердце, чтобы оно не разорвалось на части от боли да кручины.

Карета должна была отвезти молодого короля в родноекоролевство; верный Генрих посадил в нее молодых, стал опять на запятки и былрад-радешенек избавлению своего господина от чар.

Проехали они часть дороги, как вдруг слышит королевич позадисебя какой-то треск, словно что-нибудь обломилось. Обернулся он и закричал:

- Что там хрустнуло, Генрих? Неужто карета?

- Нет! Цела она, мой повелитель... А это

Лопнул обруч железный на сердце моем:

Исстрадалось оно, повелитель, о том,

Что в колодце холодном ты был заключен

И лягушкой остаться навек обречен.

И еще, и еще раз хрустнуло что-то во время пути, и королевичв эти оба раза тоже думал, что ломается карета; но то лопались обручи на сердцеверного Генриха, потому что господин его был теперь освобожден от чар исчастлив.

Кошка познакомилась с мышкой и столько пела ей про своювеликую любовь и дружбу, что мышка наконец согласилась поселиться с нею в одномдоме и завести общее хозяйство. "Да, вот к зиме нужно бы нам наготовитьприпасов, а не то голодать придется, - сказала кошка. - Ты, мышка, не можешьведь всюду ходить. Того гляди, кончишь тем, что в мышеловку угодишь".

   Добрый совет был принят и про запас куплен горшочек жиру.Но не знали они, куда его поставить, пока наконец после долгих рассужденийкошка не сказала: "Я не знаю места для хранения лучше кирхи: оттуда никтоне отважится украсть что бы то ни было; мы поставим горшочек под алтарем и примемсяза него не прежде, чем нам действительно понадобится".

Итак, горшочек поставили на хранение в верном месте; нонемного времени прошло, как захотелось кошке отведать жирку, и говорит онамышке: "Вот что я собиралась тебе сказать, мышка: звана я к сестре двоюроднойна крестины; она родила сынка, белого с темными пятнами - так я кумой буду. Тыпусти меня сегодня в гости, а уж домашним хозяйством одна позаймись". -"Да, да, - отвечала мышь, - ступай себе с Богом; а если что вкусноескушать доведется, вспомни обо мне: я и сама бы не прочь выпить капелькусладкого красного крестинного винца".

Все это были выдумки: у кошки не было никакой двоюроднойсестры, и никто не звал ее на крестины. Пошла она прямехонько в кирху,пробралась к горшочку с жиром, стала лизать и слизала сверху жирную пленочку.Потом прогулялась по городским крышам, осмотрелась кругом, а затем растянуласьна солнышке, облизываясь каждый раз, когда вспоминала о горшочке с жиром.

   Только ввечеру вернулась она домой. "Ну, вот ты ивернулась, - сказала мышь, - верно, весело денек провела". - "Да,недурно", - отвечала кошка. "А как звали новорожденного?" -"Початочек", - коротко отвечала кошка. "Початочек?! -воскликнула мышь. - Вот так удивительно странное имя! Или оно принято в вашемсемействе?" - "Да о чем тут рассуждать? - сказала кошка. - Оно нехуже, чем Крошкокрад, как зовут твоих крестников".

   Немного спустя опять одолело кошку желание полакомиться.Она сказала мышке: "Ты должна оказать мне услугу и еще раз однапозаботиться о хозяйстве: я вторично приглашена на крестины и не могу отказать,так как у новорожденного отметина есть: белое кольцо вокруг шеи".

Добрая мышь согласилась, а кошка позади городской стеныпроскользнула в кирху и съела с полгоршочка жиру. "Вот уж именно ничто такне вкусно, как то, что сама в свое удовольствие покушаешь", - сказала она,очень довольная своим поступком.

Когда она вернулась домой, мышь опять ее спрашивает:"Ну, а как этого детеныша нарекли?" - "Середочкой", -отвечала кошка. "Середочкой?! Да что ты рассказываешь?! Такого имени яотродясь не слыхивала и бьюсь об заклад, что его и в святцах-то нет!"

А у кошки скоро опять слюнки потекли, полакомитьсязахотелось. "Бог любит троицу! - сказала она мышке. - Опять мне кумой бытьприходится. Детеныш весь черный как смоль и только одни лапки у него беленькие,а на всем туловище ни одного белого волоска не найдется. Это случается в двагода раз: ты бы отпустила меня туда". - "Початочек, Середочка... -отвечала мышь. - Это такие имена странные, что меня раздумье берет". -"Ты все торчишь дома в своем темно-сером байковом халате и со своейдлинной косицей, - сказала кошка, - и причудничаешь: вот что значит днем невыходить из дому".