Он рассмеялся над моим невнятным вопросом, не торопясь, прожевал свой кусок, а затем ответил:

― Становимся друзьями.

― Друзьями?

― Да. Теперь я знаю, что ты любишь вафли с корицей, черный кофе, такой же, как и твоя душа, и воду без лимона. Мы узнаем друг друга.

― Да, а я узнала, что ты упрямый как осел.

― Это точно. Что еще?

― Тебе нравятся отвратительные черничные вафли, ты предпочитаешь кофе с большим количеством сливок, но без сахара, и тебе нравится, когда твоя выпечка плавает в огромном количестве сиропа, ― сказала я, поморщившись от образовавшейся в его тарелке жижи, похожей на суп.

― Видишь. Друзья, ― воскликнул он с гордостью. ― Люди, которые нравятся друг другу, но не трахаются.

― Тьфу ты.

Я покачала головой, услышав его объяснение, потому что не была уверена, что может наступить момент, когда я не захочу трахнуть этого мужчину. Он был воплощением всех моих фантазий.

― Очевидно, у тебя нет друзей.

― Прошу прощения, у меня полно друзей. Придурок.

Он поднял руки, смеясь.

― Ладно, ладно. У тебя нет друзей-парней, ― уточнил он.

― Ты прав, ― согласилась я.

― Круто. Тогда я буду у тебя первым... а теперь передай мне бекон.

― Черт возьми, нет. Я обожаю бекон, ― сказала я, схватив кусок и запихнув его в рот, прежде чем он успел до него дотянуться.

― Ты самый худший друг на свете, ― сказал он, смеясь.

― Ох, то ли еще будет. Я покажу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Остин

― Еб*ть.

Эта дурацкая красная спортивная машина сияла, словно маяк, буквально вопя о самодовольстве засранца повсюду, куда бы он ни зарулил. И в данный момент я понял, что на ужине, куда меня пригласила Рэй, буду не только я и ее семья. Нет, буду я, ее семья и ее парень.

Я не мог подумать об этом слове, не скривившись.

Пытаясь оттянуть время, достаю телефон, чтобы проверить сообщения.

Кинг: Может, сходим поужинать?

Я: Не могу. Стою около дома Рэй, сегодня ужинаю с ее семьей.

Кинг: Ты такой подкаблучник, знаешь?

Я: Отъеб*сь.

В колледже мы вместе с Кингом играли в футбол. Помимо Рэй, он был моим самым близким другом, и он обожал издеваться надо мной по поводу наших с Рэй отношений. Проигнорировав его ответ, я открыл другое сообщение.

Ба: Приезжай к нам после выходных в Вегасе.

Ба: Дедушка велел передать, чтобы ты не делал ничего, чего бы он не сделал — а это не так уж много, — так что веселись.

Я: Обязательно приеду.

Ба: Захвати с собой подружку.

Я: Как только у меня будут серьезные отношения.

Ба: Хорошо. Мы любим тебя.

Я: Люблю вас.

Я буквально чувствовал вздох разочарования на протяжении всего текстового сообщения, хотя находился за много миль от нее на севере штата. Однако она, как никто другой, знала, что я думаю об отношениях.

Прежде чем смог передумать и выехать задним ходом с извилистой подъездной дорожки от дома Рэй, я заглушил двигатель и постучал в дверь.

Рэй распахнула дверь и в то же мгновение врезалась в мою грудь. Рефлекторно мои руки обвились вокруг ее миниатюрного тела, находя знакомые впадинки на ребрах, и наслаждаясь прикосновением её пальцев к моей спине. За эти годы мы обнимались множество раз, но от каждого соприкосновения наших тел у меня перехватывало дыхание.

Так же быстро она отступила, затащила меня внутрь, и аккуратно закрыла дверь.

Золотая люстра, висевшая высоко в фойе, сияла, словно прожектор, освещая ее заостренные скулы и густые ресницы.

― Слава богу, ты здесь.

Она зачесала волосы назад, и они заиграли золотыми бликами ― точно так же, как и ее туфли. Она была одета во все черное, за исключением туфель с блестящей подошвой. В этом и была вся Рэй. Она казалась царственной и неприкасаемой, но если дать ей время и узнать поближе, то она искрила словно фейерверк.

― Турне Новы подходит к концу, а Вера бросила меня ради своей очаровательной пухленькой малышки. Фу, мерзость.

Я приподнял бровь, глядя на неё, прекрасно зная, что она любит эту малышку, и её последнее высказывание далеко от правды.

― У тебя есть Боди, ― напомнил я ей.

На этот раз, когда она сказала «мерзость», добавилось закатывание глаз, и не составляло сомнений в том, что она имела в виду именно это. Однако мне не удалось подробней расспросить её об этом, потому что в следующее мгновение она развернулась и жестом пригласила меня следовать за ней.

― Остин, ― поприветствовал меня отец Рэй, Кеннет. Он встал из-за стола, широко улыбаясь, и направился ко мне. Я протянул руку, но он быстро отмахнулся от нее и притянул меня к себе для дружеского объятия. ― Рад, что ты смог присоединиться к нам. Теперь это настоящий семейный ужин.

― Ни за что на свете не пропустил бы стряпню Иды. ― Я подмигнул маме Рэй, когда она обогнула стол и притянула меня в объятия такие же крепкие, как у Рэй.

Много лет назад, когда мы с Рэй начали дружить, мы старались изо всех сил. Она приглашала меня к себе домой всякий раз, когда представлялась возможность, благодаря чему я сблизился с семьей Вос, словно они были моими родственниками.

Боди наполовину приподнялся со своего места, протянул руку через стол и слабо пожал мою. Я ему не нравился. Даже наигранная адвокатская улыбка не могла скрыть презрения в его холодных голубых глазах.

― Я слышал, что на следующей неделе вы отправляетесь в Вегас, ― сказал Кеннет со своего места во главе стола.

― Да, сэр.

― Позаботься о нашей девочке. Ведь Боди не сможет поехать.

Каждый раз меня переполняла мелкая радость, когда Боди видел, насколько близкие отношения у меня с Рэй и её семьей. Он, вероятно, не смог бы скрыть свою ненависть и вмазал мне, если бы знал, как сильно на самом деле я любил ее, и с какой бы радостью украл ее у него, если бы она захотела меня больше, чем на одну ночь.

― Я позабочусь о том, чтобы Рэй, по крайней мере, не попала в тюрьму.

― Все, о чем могут мечтать родители, ― добавила Ида, смеясь.

Она покачала головой, встретившись взглядом с Кеннетом, и пожала плечами.

Я никогда не встречал родителей, которые