Она с немым вопросом посмотрела на мой правый бок. Я осторожно глянул, и…

— Как давно я так делаю? — потёр я переносицу, кладя пистолет в кобуру. Честно, меня это уже раздражает.

— Недели две-три.

— И… почему я так делаю? — задал я крайне наитупейший вопрос.

— Ты действительно хочешь узнать это у меня? — спросила она невинным, как мне тогда показалось, голоском, от которого у меня внутри всё передёрнуло и задрожало.

Не от холода, а от внезапного всплеска бесконечной ненависти ко всему, которую мне внезапно захотелось выместить на Уонке.

Я оперативно подошёл к ней, что она даже пискнуть не успела, и схватил её за шею. Прошёл таким образом несколько футов, прежде чем она, с отчётливым «ух», не врезалась в бетонную стену засранного подъезда.

— Меня закинуло в три пизды сюда от дома, — спокойно начал я жаловаться на жизнь. — И я не знаю, как там поживают мои близкие… — посмотрел я на мгновение в никуда, а после вновь сместился на её ошарашенных глазах. — И я не понимаю для чего всё это время старался на их благо. Также единственный близкий мне человек воспитывал меня на отъебись, перекладывая ответственность на персонал и телохранителей, у которых в большинстве случаев никогда не было детей, и в головах, которых, были лишь смерть себе подобных и огнестрельная отдача да контроль со всеми вытекающими.

Её прерывистые громкие вздохи и активные шевеления преобразовались в умоляющие кряхтения и полную расслабленность. Она смотрела на меня жалобно и в то же время… понимающе, когда вместе с этим в уголках глаз скапливалась естественная солёная жидкость.

— Ты думаешь, что я ненормальный, да? — на мгновение сильнее сжал я руку. — И ты будешь права, ведь я пиздец ненормальный психопат, который ненавидит всех и вся, желающий привнести моим врагам целые океаны, заполненные незабываемыми ощущениями агонии, потерянности и сожаления. Я ненавижу имперцев, насильников, педофилов и маньяков, а также я всегда ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть эту бренную грёбаную Вселенную. Её людей, которые меня раздражают, её звёзды и планеты, астероиды и туманности. Я ненавижу всех вас. — Потому что я всю жизнь только и делал, что убивал таких как ты, защищая интересы Федерации и моей семьи, и я ещё никогда не был так… — мой голос на мгновение дрогнул. — опечален тем, что я впервые не знаю, как мне идти дальше. Я, конечно, сетовал, много сетовал, размышлял тоже много, думал над планом, но я не знаю, что мне делать дальше.

Я как можно мягче обычного поставил её на две ноги, но она не устояла, и она сначала не слишком приятно упала на пятую точку, а после и набок, разгоняя скопившеюся здесь пыль в разные стороны.

Ещё несколько не озвученных секунд я незаинтересованно смотрел на то, как она пытается вернуть стабильное дыхание, набирая раз за разом в лёгкие перекуренный воздух. Взглянул на руку, которая тряслась как у дохляка, который в первый раз взял в руки ленточный пулемёт, и… Нет, не подошёл к девушке и не помог ей подняться, а полез в расстёгнутый пуховик и вытащил пачку сигарет, а уже после как прожжённый принялся закуривать одну за другой думая о том, что мне нужно поскорее разобраться с собой. Не в плане ликвидировать, а решить все насущные и не очень насущные вопросы и проблемы, которые касаются меня, дабы в будущем я не сгинул в какой-нибудь подворотне не уверенным в том, что мои близкие живы.

Уже когда Уонка пришла в более-менее стабильное состояние, я сидел возле открытого окна и делал очередную затяжку.

— Ты быстро, — хрипло сказал я, не поворачиваясь.

Она ничего не ответила, лишь сделала несколько неуверенных шажочков и села на корточки рядом. Я услышал отчётливое сжимание джинсов.

Протяжно выдохнул, пуская дым через окно.

— Уонка, — не своим голосом начал я, не обращая внимание на хрипоту и желание здесь же застрелиться, потому что знаю, что последнее никак не осилю. Повернулся и увидел перед собой заплаканную девушку, которая смотрела куда-то в пол и не совсем желала меня слушать, но делала это. — Сколько тебе лет? — всё же спросил я, давя приходящее из ниоткуда желание здесь же её обнять.

— Двадцать пять… — обессилено ответила она, спустя каких-то семь секунд.

— О-о-о! — уважительно удивился я, сразу протянув руку и улыбнувшись.

Уонка не совсем ожидала подобного и едва ли упала на пятую точку, если бы я не придержал её левой рукой.

— Ты это… аккуратней… — улыбка сползла, оставив лишь нелюбимую неловкость.

Я поднялся на ноги и заодно помог ей, бережно обтряхнув ладонями, что закрыты перчатками, её серенький пуховичок.

— Наверное удивительно слышать подобное, но… мне тоже двадцать пять, — и видя её не совсем понимающий взгляд и открытый рот, я просто взял её руку, что была расслаблена у бедра, и пожал как подобает. — Мы с тобой одногодки, Уонка.

— А… я… это… — пробегала она глазами.

— Всё стабильно, — сильнее улыбнулся я, явя на обозрение свои жёлтые от сигарет зубы. — Дай обниму, а то в последнее время подобного мне только и хочется. — и вновь непонимание и неверие в действительность с её стороны.

Да и похуй на мне на её мнение в этом вопросе. Вижу же, что не совсем понимает, но оттого не значит, что не хочет. Подхожу ближе и просто крепко-крепко обхватываю её за тельце, которое по сравнению с моим телом кажется уж совсем маленьким, — всё же за эти две недели я не хуи пинал, — а после бережно обнимаю.

Такое не могло пройти для меня бесследно и потому это показалось мне действительно чем-то… отдалённо притягательным, и в то же время невозможным, как возвращение в тот момент, когда я бы смог вставить пиздюлей отцу и спасти маму. Но если вспомнить, что я тогда даже ходить не умел… то это заставляет меня лишь загрустить.

Отстранившись от до сих пор не пришедшей в себя Уонки, я мигом натянул ей и себе капюшон, выбросил окурок в окно и проверив пистолет, взял её за локоть и как можно эффективнее и бережнее потащил к автомобилю.

Насрать на интерлюдии и что-то там да там. Здесь нет ничего хорошего или плохого. Я могу сколько угодно убеждать себя, лишь бы не задумываться о том, что меня действительно тревожит, потому что иначе я свихнусь с ума и натворю ОГРОМНЕЙШИХ глупостей, которых я всем своим сознанием старался, стараюсь и буду стараться избегать. Именно поэтому я сейчас стою напротив двери, до этого оставив Уонку в автомобиле, и мельком