— Понеслась, — шёпотом проговорил я, постучав костяшками несколько раз по цельнометаллической двери.

Прошло одиннадцать секунд за которые никто так и не отозвался.

Я постучал ещё раз, но уже куда интенсивнее и настойчивее.

Вот уже через несколько мгновений я слышу приглушённые твёрдые шаги, отзывающиеся еле различимой вибрацией, как через дверь послышался отчётливый грубый голос:

— …ты что ли? (Райан, ты что ли?)

Не поняв первое слово, я на автоматизме выдаю:

— Да, я это, — и вполне уверенно отвечаю на грубом языке.

Наступила тишина, в которой лишь моё привычное дыхание и рёв бензиновых двигателей где-то на краю Вселенной слегка разбавляли как саму ситуацию, так и мою уверенность, которая разрушалась с каждой прошедшей секундой.

Но вот в барабанные перепонки вдарили отчётливые звуки поворота замка и всего механизма, как сама дверь уже в следующее мгновение отворилась, явя на обозрение крепкого, как бронелист дугового линкора, вышибалу.

Держа руки скрещёнными на груди и лениво пытаясь разглядеть моё лицо под капюшоном, он напомнил мне одного из личных телохранителей. Такой же загорелый, с суровым взглядом и каменным как у какой-нибудь мраморной статуи в столице лицом.

Только вот если телохранитель был верен Федерации и являлся вполне себе с добрыми намерениями человеком, то этот весь покрыт шрамами на открытых участках кожи, где-то виднеется татуировка какого-то черепа, а сам он и вовсе одет в серую камуфляжную экипировку с шевроном в районе сердца флага Алого, под которым есть надпись на кириллице (Надежда Горы Свернёт!).

— (Как-то поздновато…), — он посмотрел по сторонам. — (Товар принёс?)

Ничего не поняв, я за полсекунды достал пистолет с интегрированным глушителем и выстрелил прямо в шею, после чего уже в камеру, которая рассыпалась вдребезги, разбросав на асфальт пластмассовое крошево.

Осторожно войдя в подсобку чисто в интуитивном порядке, вожу пистолетом по предполагаемым местам возникновения угрозы. Убедившись во временной безопасности, захлопываю дверь и опускаюсь над трупом. Режу одной касательной куртку, как натыкаюсь на бронежилет. Убрав нож в парку, шарпаю по карманам ища что-нибудь интересное.

Одно золотое кольцо с бриллиантом на безымянном пальце, какое-то странное устройство напоминающее смартфон, но с кнопками и маленьким экраном, и бумажник, который, когда взял в руки и принялся смотреть содержимое, наткнулся на выцветшую фотографию какого-то безэмоционального паренька, что держит в руках девушку, которая улыбается во все тридцать два зуба с некой теплотой смотря на того, кто держит её. Также, если присмотреться, то можно разглядеть каменный пляж и то, что они оба в купальниках. Перевернув карточку, я вглядываюсь в надпись и расшифровываю одно слово: «Люблю…» (Люблю всем сердцем и оберегаю. Любимая моя Ксюша), а также непонятную дату: «24.07».

Подумав немного, я кладу фотографию на сердце и встаю на ноги.

Честно, никаких прямо-таки эмоций я не почувствовал. Много людей встают на путь маргиналов и почти ни у кого не получается потом вылезти из этого. Я презираю подобное, но и… Бля, так я недавно думал совсем по-другому… И что это со мной? Может, уже слетел с катушек? Или же забыл про свой план?

Несколько ударов рукоятью по колену, и я… чёрт… могу с уверенностью сказать, что готов двигаться дальше.

Стиснув зубы, я направился к дальней стене проходя мимо стеллажей с картонными коробками. Шёл до того момента, пока в ней отчётливо различаю проём без двери. Войдя в следующее помещение и водя стволом по округе, замечаю в кромешной тьме несколько серых грязных грузовиков и пять боевиков, которые сейчас играют в карты сидя за квадратным столом, над которым работает единственная прямоугольная люстра.

Мигом проношусь до грузовика, под их хихоньки да хаханьки вперемешку под истошные комментарии на грубом языке, на корточках, и целю мушкой в самую дальнюю жертву.

Глубокий вздох, и выстрел.

Не успел никто ничего сообразить, как их товарищ плюхается лбом о стол заливая его кровью.

Ещё выстрел, выстрел… Четвёртый и пятый.

Уже не обращая внимание вытаскиваю магазин и вставляю новый, как тихо встаю в полный рост приближаясь к злополучному столу.

Пять трупов и… Всё? Так мало?

Я оглянулся, ища любого, кто попадётся мне в перекрестие, но… никого. Я даже обошёл всё просторное помещение, потолок которого держат колонны, но всё равно никого.

Обшарпав карманы боевиков и забрав помповое ружьё с двадцатью дробинками, я взял заранее приготовленную стеклянную бутылку, набитую бензином со смоченной тряпкой, поджог зажигалкой и кинул в электрощиток. Коктейль, пролетев немного, разбивается, а после воспламеняется. В помещении в это время загораются вращающиеся светодиоды, которые через мгновение затухают, предварительно несколько раз включившись и отключившись.

Подойдя к одному из грузовиков, вставляю нумерованный ключ. Заходя в салон, я не на шутку удивляюсь, так как впервые за долгое время встречаю автоматическую коробку передач.

— Наконец-то… — и пробормотал, когда взвыл двигатель.

Проверив датчики и показатели трогаю машину с места и выезжаю через предварительно открытые металлические ворота.

* * *

— Не так уж и много, согласись.

— Тонна — много, если ты не уверен в массе. Но, а так да. Не так много, как могло быть.

— Ты надеялась на большее? — вопросительно взглянул я на Уонку.

— Скорее имела немного другую информацию. По моей памяти должно быть не менее двух, но… — обвела она рукой весь завёрнутый порошок. — Как видишь.

— Вижу, — кивнул я. — На датчики проверила?

— Там их не должно быть.

— То есть, ты не уверена, — подвёл я итог.

— Уверена, а иначе как бы дала наводку на склад? — Уонка с недовольством посмотрела на меня.

— И знать не хочу.

Здесь она внимательно вгляделась в мои глаза.

— Хочешь, — высказала она своё наиважнейшее мнение через шесть секунд.

— Ну… как знаешь, как знаешь, — пожал я плечами и указал пальцем на грузовик. — Сожги.

Складов в городе, если верить словам Уонки, всего одиннадцать. Они разбросаны хаотично, так, словно художник стукнул по кисточке держа её над холстом. Этот же охранялся на отъебись, как и во времена становления картеля, так и до сегодняшнего момента, и это даже несмотря на то, что за всё время наркобарон сменился раз так пять-шесть.

Грузовик, как изначально и предполагалось, содержал груз в тонну чистого кокаина, — его, Уонка, и сожгла в центре пустыря, который находился в трущобах; кокаин перенесли в подвал единственного схрона. В определённом неизвестном порядке хотя бы один грузовик выезжает из гаража и едет в химлабораторию, где уже концертируют и преобразовывают кокс в более качественный и несмертельный. Этим и поделилась со мной Уонка, когда мы вместе ужинали.

— Я пойду подсокращу