вымирание, — ответила Уонка, сбавляя скорость. — проблемы аграрной направленности, или, что хуже, природной.

— Глобальное таяние? — сделал я предположение.

— Увы, но нет, Михаил, — ловко снизила она передачу. — Глобальное потепление, или, как ты сказал, таяние, несильно заботило древних людей, так как оно не было столь серьёзным по тогдашним меркам. Были гораздо более влиятельные проблемы. Ты когда-нибудь слышал о Большом мусорном пятне?

— Нет, никогда.

— Оно возникло в результате скопления антропогенного мусора. Течения, что естественно для океанов и морей, также способствовали его возникновению. Добавлю, что оно простиралось до девяти тысяч километров от Японии до юго-запада США.

— Мне эти две страны ни о чём не говорят, — высказался я, выдыхая дым.

— Тебе не кажется странным, что твоё имя… м-м… — она приставила палец к подбородку и глянула на меня. — Что-то на Ма, да?

— Майкл, — скорректировал я.

— Точно, Майкл, — кивнула она. — Тебе не кажется странным, что твоё имя один в один схоже с тем, которое произошло из Соединённых Штатов?

— Соединённые Штаты — это же США? — решил я уточнить.

— Да, — кивнула Уонка.

— Ну, честно… очень схоже.

Майкл, Майкл, Майкл…

— А ты откуда узнала его?

— Имя?

— А что ещё, если не это?

— Оно и сейчас употребляется. Вон, у меня дядя Майклом зов… был.

Вот оно как значит.

— Мы приехали, — спокойно осведомила меня Уонка, заглушив двигатель, поставив ручник, а после спускаясь на землю при этом держась за вспомогательный поручень.

Бесконечная тайга сменялась бескрайними болотами. По правую от меня сторону располагалось очень влажное поле, по которому, что очевидно, не очень безопасно передвигаться. Серые облака нагромоздились над нами, заполонив всё небо и временно закрыв единственную звезду, которая освещает и даёт жизнь этому небольшому, по меркам станций Федерации, колодцу.

С чувством выполненного дела я внимательнее огляделся.

До планетарной столицы осталось всего ничего. Весь тот путь, который мне проделали до неё составлял из себя целую сборную из унылой ровной линии асфальта, или, если повезёт, то к делу подключались повороты, подъёмы и дорожные забегаловки с мотелями.

Рассказывать больше нечего, как и вспоминать, так что я по старинке подошёл к Уонке и натянул на её лицо меховой капюшон серого пуховика. В ответ она недовольно посмотрела на меня, прикрываясь руками.

— Нечего здесь без него разгуливать.

Она довольно быстро вернула прежнее самообладание и теперь со спокойным выражением лица поправляла капюшон.

— Я как раз хотела его надеть, — недовольно выпалила Уонка.

— Можешь кому угодно уши этим дерьмом заливать, но уж точно не мне.

Я бегло с помощью бинокля рассмотрел отличную поляну в двухстах футах отсюда, которую невооружённым взглядом заметить довольно сложно.

— Значит, план таков, — я указал пальцем на фуру. — Ставишь тягач где-нибудь под деревьями, я позже его накрою. Полуприцеп потом закрепим недалеко, дабы… не произошло каких-нибудь непредвиденных эксцессов.

— Поняла, — ответила Уонка выдохнув пар.

Остаётся лишь самое малое. Скоро начнёт темнеть, поэтому желание поскорее со всем закончить на сегодняшний день прожигало сознание вплоть до пяток.

Найдя подходящий путь до поляны, я взял двуручный топор, снял пуховик, засучил рукава лонгслива и принялся отламывать мешающиеся ветви. С дороги подобное будет заметить легко, но, к счастью, в полуприцепе у нас имелось всё необходимое, дабы скрыть это.

Уже когда Уонка по-мастерски вошла в новообразовавшийся проход и оставила седельный тягач под кронами елей, предварительно открепив тентовый полуприцеп ближе к дороге недалеко от кювета, мы вместе устроили уж слишком бюджетный, по меркам моей прошлой жизни, ужин.

Разогрев сосиски в тесте держа их на щипцах над небольшим костром, я активно подул. Почувствовался приятный аромат, который усилил, посыпав вовнутрь красным перцем из небольшого пакетика. Также был чай, который сейчас заваривала Уонка в костровом чайнике похожем на… чёрную царапанную и слегка обгоревшую кастрюлю.

И когда всё было готово, когда все приготовления в виде еды, питья и двух складывающихся табуретов были окончены, мы чокнулись термостаканами и сделали по глотку.

Трескающийся звук отгороженного костра ярко встретил наш металлический лязг, который развеялся так же быстро, как и появился. Словно им навстречу пробежался прохладный ветерок, вместе с которым слегка примялась трава и едва-едва колыхнулись хвойные кроны деревьев.

Приятно…

Но не настолько, когда ты убиваешь врагов Федерации, потому что там ты отбираешь жизни у, сука, истребителей. Коротко говоря — нелюдей, которые покрывают подобное, говоря, что таким образом они «очищают» что-то там да там. Короче говоря, они должны быть ликвидированы любыми средствами, не угрожающими мирным людям, ценностям Федерации, а также теми же методами, которыми пользуются они сами…

И я начал входить в эти мутные мысли, заставляющие меня вспомнить не самое любимое и чтимое, но необходимое и правильное, оттого только в последний момент понял, что всё вокруг стало буквально неважным и отторгающим, словно я вновь вернулся на войну.

— Михаил, с тобой… всё в порядке?.. — осторожно спросила Уонка, наблюдая за тем, как я медленно поднимаю к ней голову и буквально заглядываю в её глазную радужку.

Пробежала ледяная волна, произошедшая от разного атмосферного давления, которая пробралась мне под лонгслив и не до конца застёгнутый пуховик.

Меня аж всего пробрало.

— Д-да, всё в порядке. Можешь не переживать, всё вполне хорошо.

— Но твоё выражение лица ранее не сулило ничего… доброжелательного.

— И что в нём было? — спросил я как можно мягче. — Можешь конкретнее, пожалуйста?

— Отрешённость… или… жажда смерти… — неуверенно ответила она, всматриваясь в танцующие волны огня. — Ты будто хотел меня здесь же пристрелить, однако пистолет на месте, — и указала на закреплённую кобуру.

— Слушай, — выдох. — я бы так не сделал.

Что на меня нашло?

Здесь даже я не в силах ответить, так как мне уже на всё похуй…

Блять, и вновь это поганое состояние, при котором мне будет всё равно умираю ли я, или умру, потому что мне будет… похуй.

— Уонка, можешь пожалуйста достать суфентанил… — и встретившись с её не совсем понимающим взглядом, добавил: — Это тот, на шприце которого написано латинскими буквами: С, Ф, Н, Т, Л.

Кивнув со серьёзным лицом, не вселяющим хоть капельку чего-то весёлого, она скрылась в тени ночного леса. А я, как прожжённый наркоман, вытащил левую руку из-под пуховика и принялся нащупывать вену. Сколько бы лет не прошло, всё всегда сходится именно к этому. Никак не меняюсь в этом плане.

Через минуты три при свете костра нахожу отличную… Но, к сожалению, понимаю, что Уонки давно-таки нет. Кричать или звать смысла нет, так что я встал со складного табурета и двинулся в сторону полуприцепа.

Подходя к полуприцепу, я неожиданно для себя