ли Венера сохранить свою античную стать при обольстительном теле? Сюрреалисты Де Кирико и Сальвадор Дали отвечают на этот вопрос по-своему, помещая ее в абсолютно неподходящий пейзаж и добавляя несуразный антураж.

Более того, если у Де Кирико она приобретает обрюзгшие формы, то Дали идет еще дальше, будто показывая ее внутреннюю сущность испорченной во всех смыслах богини. И себя, конечно, не забывает включить в сюжет.

Если же вы пытаетесь разгадать, при чем тут бананы или волосы, обернутые вокруг тела, то просто вспомните слова итальянского сюрреалиста:

«Что еще мне любить, как не загадку?» – и поверьте, что, пожалуй, и сами мастера не знали ответа на вопрос, в чем тайна Венеры, богини любви и красоты.

«Женщина, держащая вуаль», Сальвадор Дали 1973 г.

Даная

Отдельной категорией соблазнительниц можно назвать земных женщин, которые становились возлюбленными Зевса. Откровенно говоря, обольщал скорее он их, чем они его. Однако Даная была так прекрасна, а главное, у нее были настолько красивые, как гласит миф, ноги, что Зевс влюбился и пожелал иметь сына.

Но начнем сначала. Отцу Данаи, Акрисию, было предсказано, что погибнет он от руки внука, и поэтому заточил царь дочь свою в подземелье, подальше от мужчин. Чтобы проникнуть к ней, Зевс проявил изобретательность и всемогущество: превратился в золотой дождь, через щели в потолке пролился в подземную тюрьму Данаи и спустя положенное время стал отцом Персея, будущего героя.

«Даная», Якопо Тинторетто», 1578 г. / Лионский музей изобразительных искусств

«Даная», Артемизия Джентилески, 1612 г. / Сент-Луисский художественный музей

Естественно, пройти мимо этого сюжета художники не могли. Особенно он стал популярен, начиная с эпохи Возрождения, когда античные мотивы набирали обороты и допускалось изображение нагого тела без риска лишиться головы.

Якопо Тинторетто выбирает этот сюжет, чтобы не только во всей красе показать ту, что заставила Зевса изловчиться, но и добавить многочисленных деталей. Роскошный интерьер, собачка у ног дочери царя, служанка, не совсем понимающая, что происходит, но пытающаяся собрать монеты.

Кстати, а почему монеты? Ведь в оригинале был золотой дождь. Дело в том, что со временем Даная стала прообразом женщины, которую можно купить. Грубо говоря, проститутки. Держите это в уме, ниже еще вернемся к этому, а пока обратимся к другой Данае, написанной рукой художницы эпохи барокко, Артемизии Джентилески.

Что осталось неизменным? Кровать, служанка, монетки. Что добавилось? Одна важная деталь – удовольствие от процесса, которое получила сама героиня. Запрокинутая голова, руки, сведенные ноги и, конечно, прикрытые глаза говорят о том, что автор работы, в отличие от мужчин-художников, знает женскую физиологию, что называется, изнутри.

«Перед Данаей Рембрандта я умер от упоения», – писал Корней Чуковский. Что же его так впечатлило? Может быть, отличие ее от тех образов, которые мы уже рассмотрели? Человечность. Она удивительно естественна: грудь меньше принятых стандартов, бедра крупнее, чем «нужно», живот расслаблен. Известно, что Рембрандт Хармес ван Рейн, голландский мастер XVII века, написал «Данаю» для себя. С кого же?

Рентген, сделанный в середине XX века, выдал лицо его жены Саскии в жемчужном ожерелье, так любимом ею. Когда она умерла, утешила художника другая женщина – Гертье Диркс, няня сына. Именно ее черты и тело обрела Даная, которую мастер переписал.

А где же золотой дождь – cпросите вы вполне справедливо. Изначально дождь был, а Даная со старухой смотрели вверх. Почему же художник внес изменения? Может быть, он изобразил прощание с Зевсом? Дождь прошел, остался лишь свет. Свет, озаряющий расслабленное после любви тело на краю постели, частично прикрытое легкой простыней, и лицо, полное радости и надежды на скорую встречу.

«Даная», Рембрандт Харменс ван Рейн. 1636–1647 гг.

Лишь деталь в виде личика страдающего Купидона вернет нас к теме продажной любви и Данае как аллегории женщины, чьи чувства зависят от количества монет.

Кому, как не Эдуарду Мане, был известен упомянутый мир полусвета? Именно его представительницу он изобразил на своем скандальном полотне, изящно назвав «Олимпией».

Мане недоумевал: «Я писал только то, что видел».

Зритель же наотрез отказывался видеть воплощенное Мане: уверенную, свободную, притягательную и чувственную богиню-куртизанку. Назови он картину «Венерой», градус возмущения, возможно, и поубавился бы. Правда, есть одна загвоздка. Венера ли это?

«Олимпия», Эдуард Мане, 1863 г. / Музей Орсе, Париж

Стоит нам обратить внимание на служанку, поднесение от клиента, соблазнительные мюли на ногах героини, черную кошку, так станет ясно, кем, собственно, является Олимпия. Конечно, это же Даная.

Так почему же Мане назвал ее Олимпией? Во-первых, он не хотел никаких отсылок к античности в качестве способа оправдать себя, а во-вторых, такие экзотические имена любили выбирать себе дорогие проститутки. Причем звали так и одну из самых знаменитых куртизанок в истории – любовницу папы Иннокентия Х, которая фактически 10 лет управляла католической церковью.

Олимпия смотрит на зрителя прямо и без обиняков, даже дерзко, закинув ногу на ногу и без всякого смущения демонстрируя голое тело. Мане не был бы Мане, если бы не знал силу деталей – бантика на шее, который хочется потянуть за один из хвостиков, туфелек на изящных ножках, одна из которых упала на кровать, и ткани, которую Олимпия сжимает в руке.

Даная-Олимпия вошла в историю как скандал, как тайфун, как конец старого и начало нового.

Что же было с Данаей в ХХ веке? Пожалуй, то, что в принципе с женщинами. На нее обратили внимание не просто как на объект вожделения главного бога греческого пантеона, но и как на участника акта любви.

На картине Густава Климта, австрийского мастера стиля модерн, она занимает все пространство, в то время как дождь сведен к орнаменту и к тому инструменту, который дарит ей удовлетворение. Выбор позы и искаженная перспектива придают телу Данаи необычайную сексуальность.

Согнутое бедро Данаи, скрывающее ту самую часть женского тела, которую так желал заполучить Зевс, оставляет само действо загадкой, отгадку на которую каждый из нас может представить согласно собственной фантазии. Перед нами предстают чувственно приоткрытый рот, распущенные волосы, растекающиеся по плечам, одна рука, сжимающая кусочек ткани, украшенный орнаментом, и вторая рука, окончание которой скрыто там, где бог-громовержец соприкасается с земной женщиной.

«Даная», Густав Климт, 1908 гг. / Музей Леопольда, Вена

Все подробности, относящиеся к сюжету, удалены