раз, вновь и вновь вспоминая эту страшную картину, он запрещал себе думать о том, что могли сотворить с девушкой пустынники, чтобы не лишиться рассудка.

Продолжая исследовать следы Эла и Тэлли, Хейл обнаружил место, где они разделились. Вокруг Эла лежало много павших врагов: «И ни одного живого, которого можно было бы допросить», — с горьким сожалением подумал он. Эллиан был великолепным бойцом, сильным и ловким, но даже ему оказалось не под силу справиться со всеми, кто охотился за Тэлли. Оценив количество следов, Хейл пришёл к выводу, что пустынников было не меньше полутора сотен. И больше половины из них погибли от рук его друзей. Вступив в круг вытоптанной земли, Хейл внимательно изучил каждое движение Тэлли, её падения, и чужие следы, которые кружили вокруг девушки, словно стая хищников. Он буквально видел, как Тэлли роняли на землю грубыми толчками, и гнал прочь мысли о том, как страшно и беспомощно она себя чувствовала в те моменты.

Заметив на примятой траве капли крови, Хейл внимательно присмотрелся и предположил, что именно здесь Тэлли ударили, и она рухнула на землю, смяв траву под собой. Чуть дальше были отчётливо видны глубокие, тяжёлые отпечатки копыт — следы стали заметно глубже, когда девушку закинули на круп лошади. Продолжая напряжённо вглядываться в вытоптанную землю, Хейл внезапно заметил тусклый металлический отблеск, резко контрастирующий с бурой, перемешанной с грязью травой.

Осторожно подняв находку, Хейл почувствовал, как холод металла пронзает его пальцы и отражается холодной яростью в сердце. Это была серебряная подвеска в форме тонкого листа, украшенного двумя чёрными камнями. Один из них выпал, оставив после себя пустое гнездо. Хейл медленно повесил его себе на шею, его челюсти сжались с такой силой, что заходили желваки. Он мысленно поклялся, что каждого, кто окажется рядом с Тэлли в тот миг, когда он найдёт её, он отправит на тот свет самой жестокой из возможных смертей.

Взобравшись в седло, Хейл приказал части отряда остаться в поместье для охраны матери и дождаться прибытия королевской гвардии. «Если дед вообще соизволит отправить войско для защиты собственной дочери», — с гневом подумал он, чувствуя, как раздражение обжигает его изнутри. Ярость короля из-за позора, вызванного рождением незаконнорождённого внука, превзошла все мыслимые пределы. Объявив дочь мёртвой для дворца, он лишил её всех королевских привилегий, заставив жить жизнью обычной аурийки. «Если бы здесь оставили хотя бы жалкую горстку охраны, никто бы не посмел даже приблизиться», — Хейл ощутил, как от гнева мышцы его рук напряглись, а пальцы болезненно вцепились в поводья. Осознав, что сейчас злится уже на деда, он с усилием взял себя в руки, заставив сердце биться спокойнее. Чтобы найти Тэлли и Эла, ему требовался ясный ум и холодный рассудок. А отомстить он успеет позже.

Тогда они с Иланиром, Крестом и остальным отрядом ринулись в погоню. Следы привели их прямо к мареву, сквозь которое Хейлу снова пришлось буквально протаскивать Креста. На этот раз проход через иллюзию пустыни дался брату гораздо тяжелее: Хейл старался экономить собственные силы на случай стычки с пустынниками, поэтому почти не ослаблял воздействие магии аури. Лицо Креста стало пепельно-бледным, дыхание хриплым, а тело дрожало от напряжения, его лицо покрывалось потом, но он не произнёс ни единого слова жалобы, молча терпя неприятные последствия магии и упрямо следуя за Хейлом.

Следы привели их к старому руслу Правого рукава Великой. Хейл ожидал, что дальше они поведут к лагерю пустынников неподалёку от Тэмина, но с удивлением обнаружил, что отряд направился на север, к морю. Их путь был подчёркнуто открытым и дерзким, словно похитители совершенно не опасались преследования, и это насторожило Хейла ещё больше. Тем не менее, других вариантов у них не оставалось, и они продолжили гнать лошадей по отчётливым следам пустынников. Когда спустя почти неделю отпечатки копыт внезапно оборвались у моста близ Зратиела, почти на самом берегу, Хейл с горечью проклинал всех и вся, и в первую очередь себя самого — за то, что не разделил войско, отправив часть людей к лагерю пустынников, а слепо последовал за очевидными следами. Вместе с Крестом они тщательно обыскали всю округу в районе моста и самого Зратиела, но не нашли ни малейшего признака присутствия пустынников, будто те растворились в воздухе.

Тогда добравшись до Зратиела, Хейл отправил людей на розыски, а сам, открыв лицо местному главе города и капитану стражи, потребовал содействия. Но те лишь развели руками, уверяя, что ничего не знают, а пустынники редко появлялись близ Зратиела — тем более таким крупным отрядом. Не поверив ни единому их слову, Хейл с яростной решимостью проник в их сознание, беспощадно переворачивая чужие воспоминания. Глава города и капитан корчились от боли под натиском его магии, но и там не оказалось ничего полезного. Хейла захлестнула такая ярость, что ему хотелось убить любого, кто попадался на пути. Только сейчас он осознавал, что именно тогда чувство вины начало им овладевать.

Тяжело вздохнув, Хейл вернулся в реальность. Они шли пешком — от лошадей пришлось отказаться пару месяцев спустя после похищения, когда стало ясно, что верхом они могут упустить важные детали, потому что, прочесав тогда с отрядом сверху донизу старое русло Правого рукава, они так ничего и не нашли. Решив, что пеший путь даст им больше шансов обнаружить хотя бы малейшую зацепку, они вот уже почти четыре месяца снова и снова проходили один и тот же маршрут. Периодически заглядывая в города, они узнавали последние слухи и новости, и каждый раз Хейл упорно продолжал надеяться, что именно сегодня появится хоть малейший след Тэлли. Но, похоже, его мечтам было не суждено осуществиться.

После того случая они с братьями больше не разделялись. В тщательной разведке пути, какой она была во время путешествия с Тэлли, уже не было необходимости. Теперь, шагая по избитой дороге, Хейл то и дело посматривал на Креста и Тура. Братья были неестественно молчаливы: за всё это время Крест пошутил от силы пару раз, а Туррен и вовсе замкнулся в себе. Они с Крестом не раз обсуждали состояние брата, но не могли найти способ ему помочь. Каждый пытался справиться с тяжестью потери по-своему, но у Тура это выходило особенно плохо. У него давно погибла младшая сестра при крайне странных обстоятельствах, и Хейл подозревал, что Туррен переносит пережитое на Тэлли. Поэтому Хейл боялся, что брат окончательно утонет в мрачных мыслях и потеряет связь с миром. Вспомнив, как тяжело Тур восстанавливался после полученных ранений,