– Не родилась ещё та свинья, которой бы Финист – Ясный сокол пятак не сумел свернуть!

Ответом был одобрительно-насмешливый гул толпы, а Финист продолжал нахваливать то ли себя, то ли трофей:

– Угощайтесь, холодца всем хватит!

– Спасибо тебе, заступник! – поблагодарил один из крестьян, выбившись вперёд.

Финист самодовольно хмыкнул, принимая эффектную позу. Он обожал купаться в лучах народной славы и даже не пытался это скрывать.

– Сына в твою честь наречём! – крикнула крестьянка с пышными формами. Богатырь поморщился. Ещё чего не хватало!

– Не надо, – произнёс он негромко, наклонившись к женщине. – Финист пущай один будет, неповторимый.

Крестьянка удивлённо замолкла, не понимая, что так не понравилось богатырю: ведь они же славу его только увеличат.

Девицы хихикали, перешёптывались и подмигивали Финисту. Местная красавица Глафира, как бы случайно оказавшись рядом, широко и без всякого стеснения улыбнулась богатырю. Тот ответил ей ослепительной улыбкой. Он не скрывал, что обожает всеобщее внимание. Да иначе и быть не может!

– Хороша Глашка, Федьки рябого дочка! – игриво ухмыляясь и не переставая при этом жевать, похвалил Мелёха. – Приглядись, а то ужо и жениться пора?

Но богатырь только отмахнулся. Ещё чего! Он же – великий герой, а не какой-то там деревенский выскочка, которому просто повезло. Не ему за девками в деревне ухлёстывать! Пусть они за ним побегают.

– Да простушки они все! Финисту – Ясну соколу такая жена нужна... – он запнулся, подбирая слова. – Одним словом – чтоб неописуемая! – выдал он наконец. Ему уже порядком надоел Мелёха с его советами, но отвязаться от него в ближайшие пару часов возможности не было.

В это время на дальнем конце базарной площади крестьяне зашушукались – кто недовольно, кто удивлённо, а кто – с завистью. Такие шепотки – в отличие от всеобщего ликования, сопровождавшего визит богатыря – ознаменовали появление не менее примечательного жителя Белогорья... точнее, жительницы.

По базарной площади шла моложавая дама с затейливой причёской, в несуразном, на первый взгляд, и оттого примечательном платье. Если бы жители Белогорья знали слова «кич» или «авангард» (и прочие термины высокой моды), они бы, безусловно, оценили её дизайнерский наряд... Волшебница за пять сотен лет научилась разбираться не только в травах и заклинаниях... А ещё она была твёрдо уверена, что красивой женщине любая одежда к лицу.

Яга подошла к одному из прилавков, на котором были разложены пучки душистых трав. Взяв один пучок, она поднесла его к носу, вдохнула аромат... но тут длинный свободный рукав задрался, и взгляд волшебницы скользнул по её собственной руке. Та была по-старушечьи морщинистой и костлявой. Но как такое было возможно? Ведь ни на лице, ни на теле её было ни морщиночки: она, несмотря на внушительный возраст, была молода и свежа, чем вызывала зависть селянок.

Яга испуганно огляделась – не заметил ли кто, но на неё не обращали внимания: все были увлечены восхвалением Финиста. Волшебница незаметно вытащила из корзинки припрятанное там молодильное яблочко, надкусила... и рука на глазах начала молодеть. Яга облегчённо вздохнула и спрятала яблоко обратно. «Сильное косметическое средство» приходилось экономить. Молодость и красоту сохранять было всё труднее, жёсткие диеты уже не так помогали, а чудесные молодильные яблоки в Белогорье с каждым разом родились всё хуже, урожаи падали – то ли деревья вырождались, то ли земля оскудела. Так что теперь каждый крохотный кусочек был дороже, чем на вес золота. Ведь для каждой уважающей себя женщины молодость и красота – самые главные сокровища. Если они есть – остальное приложится.

– Здорово, Яга! – окликнула волшебницу крестьянка. – Подходи, холодца отведай.

– Угощайся, красавица! – тут же привлёк её внимание мужик в лавке.

Яга поморщилась, разглядывая товар. Может, для кого-то он и хорош, но определённо не для её здорового образа жизни. Кому, как не ей, знать, что значит диета красоты и молодости!

– Потому и красавица, что всякую дрянь не жру! – буркнула она не слишком вежливо, проходя мимо, и обратилась к крестьянке, выбрав её следующей жертвой своего дурного настроения. – Иль ты хочешь, чтоб меня, как тебя, разнесло?

Ошарашенная такой наглостью женщина растерялась и стояла, разинув рот. И тут Ягу заметил обернувшийся на шум Мелёха.

– О! Яга! – окликнул он волшебницу. – Какими судьбами к нам?

– Погоди, пустомеля! – отозвалась та, не удостоив старого знакомого и взглядом, и обратилась к богатырю: – Финист, я к тебе. Помоги камень вековой сдвинуть. Ляснулся в речку, русло перекрыл, – как можно вежливее попросила она. – По весне совсем без воды останусь! И посохнут все яблочки мои молодильные!

– А может, тебе ещё и грядки вскопать? – надменно усмехнулся Финист, покосившись на просительницу и не переставая красоваться перед толпой. Не богатырское это дело – в огороде ковыряться!

– Камень сдвинуть... – передразнил было Мелёха, но тут же умолк под суровыми взглядами обоих и резко сделался серьёзным.

– Ты про подвиги мои слыхала? – надменно бросил Финист. – Стражу каменных гор хвост накрутил! – принялся перечислять он. Перед глазами вставали картины великих подвигов – такие яркие, будто произошли только что.

Финист погрузился в сладостные воспоминания о былых временах и великих свершениях. Как будто всё произошло вчера! Вот он взбирается по каменному склону неприступных высоких гор, приближаясь к убежищу каменного чудища. Тот огромный – сам, что гора! Но не испугать тем великого богатыря. Хватает Финист валун тяжёлый – да хрясь по ноге чудища поганого! Тот, опоры лишившись, равновесие потерял и в мелкую гальку рассыпался...

– Идолище озёрное одолел, а ведь оно пол века верхние озёра изводило! – продолжал богатырь, входя в азарт.

Тогда дорога героя забросила его в край озёрный... Сперва всё было спокойно – даже слишком. Но покой тот мнимый был. Дожидалось чудище озёрное в омуте глубоком, пока богатырь не приблизится. А потом – как выскочит из-под воды с плеском и блеском, так что богатырь и охнуть не успел. В мгновение ока – хвать – и утащило его под воду, только пустой плот да круги на поверхности остались. Но не так-то просто было одолеть Финиста, величайшего из витязей! Долго шла битва, уже люди и ждать перестали, и оплакать были готовы безвременно почившего богатыря. Но тут разошлись воды озёрные, и из омута показалась голова чудища. Казалось, одолело оно богатыря славного... но нет! То была всего лишь отрубленная голова. А скоро он