— Вы оформили ее после того, как он начал против вас дело?

— О нет. Я не так глуп, чтобы допускать подобные оплошности.Не думаю, что мне следовало бы уделять слишком много внимания в разговоре свами этому пункту, потому что, если бы Нанли даже сейчас удалось установить,что действительной целью передачи являлся обман кредиторов… В общем, миссисКул, давайте примем вещи такими, какие они есть. Состояние находится у моейжены.

— И в суде она должна была подтвердить, что это еесобственное и независимое состояние?

— Да.

— А что заявили вы?

— То же самое.

— Что сделал суд?

— Суд постановил, что, поскольку я занят рискованнымпредприятием и с учетом того, что деньги приходили неравномерно, а иногдадоходов не было вовсе, не только моим правом, но и прямой обязанностью былообеспечить семью материально, в связи с чем я составил данную передачу. Этобыло желание оградить жену от нужды. — Белдер криво улыбнулся. — Это было оченьмилое решение.

Берта в ответ не усмехнулась.

— И как много? — спросила она.

— Двадцать тысяч долларов плюс проценты и…

— Я говорю не о судебном разбирательстве, а о состоянии.

— Вы имеете в виду то, которое я перевел на имя жены?

— Да.

— Это была… значительная сумма.

— Я могу это выяснить, обратившись к судебным документам.

— Больше шестидесяти тысяч долларов.

— У вас хорошие отношения с женой?

Вопрос Берты Кул, по всей очевидности, нащупывал слабоеместо в нервной системе ее посетителя. Белдер мгновенно переменил позу настуле.

— Это одна из тех вещей, которые меня беспокоят.

— В чем дело?

— Я полагаю, что здесь слишком усердно трудится теща.

— Где она живет?

— В Сан-Франциско.

— Как ее зовут?

— Миссис Тереза Голдринг.

— У нее есть еще дети?

— Дочь, Карлотта… поистине испорченная девчонка. Она живетздесь, в Лос-Анджелесе. Она работала секретаршей, но никогда долго на одномместе не задерживалась. Последние несколько недель она живет у нас.

— Она сестра вашей жены или сводная сестра?

— На самом деле она вообще не имеет никаких родственныхсвязей с моей женой.

Берта ждала, пока он объяснит.

— Ее удочерили, когда она была еще совсем ребенком. Донедавнего времени она ничего об этом не знала… Это случилось несколько месяцевназад.

— Она старше вашей жены или младше ее?

— Младше.

— Она знает, что ее удочерили, и что дальше?

— Она пытается выяснить у миссис Голдринг и у моей жены, ктоее настоящие родители.

— А они знают?

— Думаю, что да.

— И не расскажут ей?

— Нет.

— Почему?

— Они думают, что было бы лучше оставить все как есть.

— Сколько лет Карлотте?

— Двадцать три.

— А вашей жене?

Тридцать. Но о чем я хотел поговорить с вами, миссис Кул,так это о судебном деле. Все эти остальные проблемы только… — Белдер смущеннорассмеялся. — Ну, они только подкрадываются к нам, миссис Кул… подкрадываютсякак бы случайно.

— Пусть убираются со своими повадками к черту, — сказалаБерта. — Я их уже приняла к сведению.

— Ну да, я догадываюсь.

— И вы хотите уладить с Нанли эту тяжбу?

— Да.

— Почему?

— Я хочу, чтобы она перестала меня беспокоить.

— Тогда вы сможете отозвать деньги из-под контроля жены?

— В общем, здесь надо принять во внимание мою тещу.

— А что она собирается делать?

— Много чего.

— Вы хотите сказать, что ваша жена не отдаст эти деньги?

Белдера передернуло от этих слов.

— Миссис Кул, ваша привычка принимать к сведению буквальновсе прямо-таки приводит в замешательство. Я не намеревался рассказывать вам всеэто.

— А что же вы намеревались мне рассказать?

— Джордж Нанли испытывает сейчас неприятности, связанные сработой. Он перекачивал деньги из другой ассоциации, и на этот раз не былдостаточно умен, или другой человек оказался проворнее его. Во всяком случае,он поймал Нанли как раз там, где и хотел поймать.

— Ну и что это должно для вас означать?

— Нанли нужны две с половиной тысячи долларов, иначе онотправится в исправительный дом. Он должен получить эти деньги в течение двухили трех дней.

— И вы хотите, чтобы я пошла к нему? — спросила Берта. — Ипомахала бы перед его носом пачкой наличных?

— Совершенно верно.

— Чтобы уладить это дело?

— Да.

— Вы полагаете, что он согласится уладить дело, котороестоит двадцать тысяч долларов, за две с половиной тысячи?

— Я в этом уверен.

— Тогда почему вы не позвоните ему и все не устроите сами?

— Здесь есть небольшое затруднение, миссис Кул.

— Какое?

— Никто не знает, что у меня есть деньги. Если я предложууладить дело, будет ясно, что у меня есть деньги. Мой адвокат предупредил меня,чтобы я этого не делал. Считается, что я полностью уничтожен.

— А это так?

— Да.

— Почему бы тогда вашей жене не сделать предложениеотносительно урегулирования этого дела?

Белдер потер пальцами подбородок.

— Видите ли, миссис Кул, это персональное дело.

— Я ничего не вижу, — поспешно произнесла Берта. — Но я незнаю, нужно ли мне это. Вы хотите, чтобы я применила какой-нибудь особыйподход?

— Я абсолютно все рассказал вам, миссис Кул.

— Вам не стоило так утруждать себя, — заметила Берта. — Язабыла из всего этого много больше, чем вы можете предположить. Истца ужетошнит от усталости, вызванной мыслью, что ответчик отделался слишком легко.Если я предложу ему две с половиной тысячи долларов за то, чтобы он согласилсяуладить дело в двадцать тысяч долларов, не важно, за какую сумму он жаждетуладить его, у него будет такое чувство, что вы слишком легко отделываетесь. Ноесли я скажу ему, что могу забрать у вас пять тысяч и собираюсь оставить себеполовину, а половину предложить ему, он в два раза быстрее согласится с моимпредложением. И, таким образом, закрытие этого дела будет стоить вам пять тысячналичными.