Алена уныло кивает. Ее кивка Жанна увидеть,конечно, не может, но молчание, как всем известно, знак согласия. Молчаниенекоторым образом потрясенное: Жанна угадала в точности, в деталях, как если быона незримо присутствовала (третья лишняя, ха-ха!) при том дурацком, ненужном,недопустимом выяснении отношений Алены с идолом ее сердца.

Вот уж правда – идол! Идолище, как сказано врусских народных сказках с прибавлением непременного эпитета «поганое»… Хотя вданном конкретном случае эпитет пока еще другой – «обожаемое», но ведь от любвидо ненависти известно сколько шагов.

– Алло, Алена, вы где? – спрашиваетмежду тем Жанна, обеспокоенная чрезмерно затянувшимся «знаком согласия».

– Да здесь я, здесь, куда мнедеться? – подает голос страдающая влюбленная. – Я просто думаю, чтовы и в самом деле хорошо знаете Игоря.

– Конечно, – горделиво заявляетЖанна. – Хорошо и давно – с одиннадцати лет. По сути, вся его взрослаяжизнь прошла у меня на глазах, я его насквозь вижу, со всеми его достоинствамии недостатками. А вот вы… Вы от любви к нему совершенно ослепли. Игорь –воплощенное притворство! Это прирожденный лжец, актер до мозга костей! Онвыйдет из комнаты, в которой спал с женщиной, а вам скажет: у меня с ней ничегоне было, у меня вообще ни с кем и никогда ничего не было, я вообще еще невинен!И вы ему поверите.

Ого!

Вернее, ого-го…

Слов нет, из всех очков в мире Алена Дмитриевавсегда предпочитала розовые. Но уж когда они падали с ее курносого носика, торазбивались исключительно вдребезги.

Вот так же, как разбились сейчас.

* * *

«Ласточка моя черноголовка, здравствуй ипрощай! Это мое последнее письмо к тебе. Раз ты его получила, то уже знаешь,что я сделал. Невыносимо жаль мне тебя огорчать, да приходится. Деватьсянекуда, так складываются обстоятельства, что я вынужден это сделать. Если бы могнайти другой выход – нашел бы и никогда не совершил бы того, что совершитьвынужден. Уж ты мне поверь, любимая моя, ни за что, ни за какие блага не бросилбы я тебя и ребят, если бы не одолели меня вконец мои проблемы, от которых вижутолько один способ спастись: бежать туда, откуда мне уже не вернуться никогда.

Устал я, устал… мечтаю отдохнуть от всего, отвсех, даже от жизни!

Но разве мог я в юности своей розовойподумать, что захочу отдохнуть не на югах каких-нибудь, а в той самой юдолипечали, о которой раньше только в книжках читал?

Ладно, что это я разнудился, как в тойпословице: коли сам не виноват, так других виновать, родных и троюродных! Ноя-то сам во всем виноват.

Прости, что не исполнил своего обещания, несделал тебя счастливой, богатой, как мечталось. До тебя, сама знаешь, сженщинами мне не везло, ты всех заменила, все исправила. Очень я хотелразбогатеть, чтобы тебя отблагодарить, вот на этом и сломался. Не перестаюдумать о тебе и всем сердцем клясть себя за то, что заигрался в такие игры.Чего только бы я для тебя и для детей не сделал, жизни бы не пожалел! Ты себябереги… ведь ты о моих делах ничего не знаешь, я тебе даже денег никаких неоставил, моим страхом заработанных. Ребятишкам тоже не оставил, хотя тоже оченьхотел их обеспечить… Ладно, они уже люди вполне взрослые, понятливые, ноглавное, чтобы меня не забывали. Не будет им покоя, если забудут меня!

Ну, время торопит. Пора заканчивать моюпрощальную писанину, хотя, если бы воля моя на то была, я бы и письма этогописать не стал и не сделал бы над собой то, что сделать собираюсь. Выпью сейчаспобольше, чтоб голова затуманилась, да и…

Прощай, Ласточка моя черноголовая, любимая,ненаглядная, счастье мое. Не забывай меня, самое горькое сейчас – это подумать,что ты меня с другим забудешь… Ведь никто тебя так любить не будет, как ялюбил, и ты, верю, никого уже так не полюбишь, как меня любила. Ну, теперь ужсовсем прощай! Мне пора уходить. Твой до гроба, как и обещал…»

* * *

Откуда Жанна знает, с каким видом Игорьвыходит из комнаты, в которой он «спал с женщиной»? Что значили эти слова?Просто фигуральное выражение, художественный образ или роковым образомвылетевшая обмолвка? Отчего так разболелось Аленино сердце, словно в неготкнули острой и длинной иглой? Неужели все подозрения Алены насчет отношенийИгоря с его, с позволения сказать, наставницей, все эти подозрения, которыеАлену всегда исподволь мучили, не давая полностью раскрыться перед Жанной,вполне ей довериться, – неужели они истинны? И ровно год тому назад, когданачался бурный роман Алены и Игоря, Жанна просто на время посторонилась, чтобыдать своему юному любовнику потешиться на свободе (умная женщина понимает, чтомужчине время от времени надобно гульнуть налево, и уж лучше она сама ослабит шелковыйповодок, чем он натянет его до предела, рискуя сорваться, а то и срываясь спривязи), а теперь, то ли соскучившись по его жаркому телу, то ли приревновав кзатянувшемуся роману с обезумевшей писательницей, вернулась к нему – точнеесказать, вернула его себе?

А может быть, Жанна и Игорь вовсе и нерасставались? Может быть, все это время он ловко, энергично и умело (Господи, вего-то юные годы на всех сил хватит!) обслуживал обеих прекрасных дампостбальзаковского возраста? Но если от Алены Игорь все держал в секрете («Ясовершенно не понимаю, о чем ты говоришь! Я ничего не буду объяснять!»), то сЖанной, быть может, обсуждал, какова та, другая, глупышка романтическая,доверчивая, ошалевшая от любви…

Ох, нет, даже думать об этом невыносимо!

Жара, пыль, июль, разбитое сердце. Житьнеохота, но надо, потому что надо работать.