Слушая его болтовню, Жанна продолжала осматривать дом.

— …выпьем по бокалу, если вы не возражаете, — продолжал тем временем болтать Готье.

Его рука как бы ненароком легла ей на талию. Жанна сделала вид, что не заметила этого.

— Не сомневаюсь, что коньяк хорош, — сказала она. — Но я не большая любительница крепких напитков.

— Уверяю вас, что от этого коньяка…

Выслушивая его горячие заверения, Жанна продолжала незаметно изучать обстановку дома.

— …К тому же вы обещали выпить со мной на брудершафт, — голосом обиженного мальчика добавил Готье. — Вы не забыли?

— А вы обещали показать мне гравюры Хогарта, — напомнила Жанна.

Готье усмехнулся и быстро облизнул губы кончиком языка.

— В них нет ничего привлекательного, — сказал он. — Лучше я покажу вам картину Гейнсборо «Закат над заливом Грез». Она висит у меня в спальне. Прямо над кроватью.

Жанна поежилась.

— Думаю, для молодой леди это слишком рискованно, — заметила она.

— Что именно?

— Рассматривать картины, развешанные в спальне у джентльмена.

Жанна засмеялась. Готье не сводил с нее сверкающего, похотливого взгляда. И он опять принялся тараторить, все теснее прижимая к себе Жанну и поднося губы к самому ее уху. Жанна засмеялась и слегка отстранилась.

— Вы меня оглушите своим бесподобно-звонким баритоном! — сказала она. — Даже не знаю, что с вами делать. Мне бы не хотелось распивать коньяк в спальне вашей жены. В этом есть что-то…

— Пикантное? — хихикнул Готье.

— Я бы сказала — извращенное, — в тон ему сказала Жанна. — Но я уверена, что у вас в кабинете есть диван, на котором можно комфортно расположиться с бокалом в руке!

— О! — просиял Готье. — У меня есть такой диван. Честное слово, он вам понравится!

Он увлек ее за собой, и вскоре они вошли в кабинет.

Кабинет был обставлен столь же роскошно, сколь и безвкусно. Стол в стиле рококо, увитый замысловатыми завитушками резьбы, с помпезной, обведенной золотой нитью столешницей. Мрачный готический шкаф, уставленный книгами. Совершенно нелепая офисная тумба для хранения бумаг. На стенах — грубоватые современные офорты с видами площадей Парижа.

Слушая Готье, а затем и выпивая с ним на брудершафт, Жанна не прекращала фиксировать в памяти каждую деталь обстановки.

Наконец, толстый чиновник запечатлел на ее губах страстный поцелуй и, несомненно, был полон решимости продлить его как можно дольше. Однако Жанна пресекла его эротический порыв.

— Мсье Готье, — строго сказала она. — Я согласилась поцеловаться с вами, но не переходите границ.

— Почему? — растерялся чиновник. — Я что-то сделал не так?

— Просто не люблю, когда излишне торопят события, — мягко проворковала Жанна.

Она увидела все, что хотела. Пора было убираться из этой «золотой конуры».

— Кажется, вы говорили мне, что в семь часов вечера приезжает ваша жена, — как бы невзначай заметила она.

Готье взглянул на часы и поспешно убрал руку с талии Жанны.

— О, черт! — с досадой воскликнул он. — И правда. Вы не поверите — совершенно вылетело из головы!

— Бывает, — улыбнулась Жанна. — Обычно, когда мужчины общаются со мной, они забывают обо всем на свете!

Она поставила бокал на стол и решительно поднялась с дивана. Готье смотрел на нее взглядом, полным сожаления и досады.

— Но мы ведь с вами еще встретимся? — с тревогой спросил он.

— Уж будьте уверены, — заверила его Жанна. — Вы во власти моих чар, и теперь я вас так просто не отпущу.

— О, Жанна!

Он вскочил с дивана, схватил ее руку и страстно прижал к губам. Затем хотел порывисто поцеловать ее в шею, но Жанна игриво уклонилась!

— Через двадцать минут ваша жена войдет в дом! — весело сказала она. — Давайте не будем испытывать судьбу!

Против этого Готье не нашелся что возразить. Он засеменил за Жанной к двери, беспрестанно извиняясь, высказывая сожаление и поддерживая ее под локоть.

Расставаясь, он хотел поцеловать Жанну, но она положила ему на губы тонкий палец и с напускной суровостью произнесла:

— Наберитесь терпения, мсье Готье.

Тот вздохнул и ответил:

— Боюсь, я умру от нетерпения и страсти, дожидаясь нашей следующей встречи.

Жанна засмеялась и юркой змейкой выскользнула за дверь.

* * *

Не успел Готье перевести дух, как в дверь позвонили. На пороге стояла жена.

— Дорогая! — Готье бросился ей навстречу. Как я рад, что ты наконец приехала!

Однако та выставила перед собой сухую руку в светлой перчатке и холодно проговорила:

— Уберите руки, Готье.

Готье остановился в шаге от жены, словно наткнулся на невидимую стену.

— Дорогая, — пробормотал он, стараясь не смотреть жене в глаза, — я не понимаю. Чем я провинился на этот раз?

— Посмотрите на себя, Готье!

Готье опустил голову и тупо посмотрел на свой выпяченный живот.

— И что? Что со мной не так, милая?

— Готье, вы пьяны как свинья, — жестко проговорила мадам Готье.

В ответ он издал глуповатый смешок и, запинаясь и тушуясь, проговорил:

— Ты преувеличиваешь.

Жена покачала головой:

— Нисколько. Это было бы сущим пустяком, если бы вы немедленно отправились спать. Но, поскольку через час нас ждут на вечеринке у атташе…

— Дорогая, я об этом помню, — горячо заверил ее Готье. — И уверяю тебя, я не настолько пьян, чтобы…

— Ну, хватит. — Мадам Готье сдвинула брови. — Немедленно отправляйтесь в душ!

— Но я…

— Немедленно! — повторила мадам Готье и для пущей убедительности указала пальцем на дверь ванной комнаты.

Толстяк тяжело вздохнул и, обреченно понурив голову, покорно поплелся в ванную.

Мадам Готье дождалась, пока толстая спина мужа скроется за дверью ванной комнаты, затем быстро прошла к старинному английскому буфету, открыла хрустальную дверцу и достала пузатую бутылку и бокал.

Наполнив бокал, она с наслаждением отпила глоток и прикрыла глаза.

— Когда-нибудь мне придется бросить этого похотливого кабана, — с грустью проговорила она. — С его пьянством и шашнями решительно невозможно мириться.

И она подкрепила свое мнение еще одним внушительным глотком.

Ровно в полночь у дверей особнячка Готье появилась темная невысокая фигура с кейсом в руке. Фигура быстро оглянулась по сторонам, наклонилась и несколько секунд колдовала над замком.