это говорит? Гипотез много, следовательно, ни одной правильной. Дождемся приземления, тогда и будем делать выводы, – и он, вдруг, следом за инженером проявил такую же сентиментальность недопустимую для командира. – Я вот, вдруг, сейчас почувствовал… Странно, никогда не хотел, а сейчас, вот, на могилу родителей, хочу сходить.

Эту тему тут же подхватил Рудольф:

– А я даже не знаю где и когда мои похоронены. Столько лет прошло! Может земляне за наше отсутствие придумали способ продлить жизнь? Глупый вопрос, понимаю…. Иногда хочется побыть наивным дураком…

Борис, взяв себя в руки, включил командный голос:

– Не будем расслабляться, господа. Сентиментальность нам, ни к чему…. Сейчас, по крайней мере. Итак, подвожу итоги: Очевидно, произошла катастрофа планетарного масштаба. Маловероятно, что это ядерная война. Иначе небо заволокло бы черными тучами. Тут что-то другое. Возможно, климатическая катастрофа. Тоже маловероятно. Они в любом случае, успели бы сообщить нам об этом. Да и мы знаем, еще в те года, когда улетали, человечество начало активно бороться с избыточным углеродом в атмосфере. Одни только заводы по захвату углерода из атмосферы забирали около трехсот миллионов тонн в год, кажется. Мы знали о многих мероприятиях по предотвращению климатической катастрофы…. Не исключено, что произошел каскад событий. Например, один ядерный, или даже атомный взрыв спровоцировал обвал уже неустойчивой к тому времени климатической системы. А может, были совсем неизвестные нам причины – мы не знаем. С большой вероятностью понятно одно, по каким-то причинам случилось обрушения глобального баланса обмена земного тепла. Нам предстоит выяснить это. Помощи мы, понятно, не дождемся. Поэтому – надеть всем экзоскелеты и скафандры на случай, если вдруг внизу нечем дышать. Всем перейти во взлетно-посадочный модуль. Спускаемся, господа. Инженеру подготовить станцию к автоматическому подъему на верхнюю орбиту после отстыковки модуля. Внизу, если что, действуем автономно, по обстановке. Инженеру подготовиться к короткому маневрированию. Опустимся ниже облачности, у тебя будет пара минут для ручного маневра на зеленую зону. Не промахнись, Алекс.

– Понятно, сделаю, что смогу, командир.

– Крисс появилась ли связь с нашим Марсом?

– Командир, мы по-прежнему в тени Солнца. Ретранслятор на Луне по-прежнему не работает.

– Ну, хорошо, теперь уже все равно. Как говорят астронавты: «неизбежные пятнадцать минут террора»! Всем занять свои места в модуле. Мы спускаемся на матушку Землю.

Взлетно-посадочный модуль только назывался модулем, но был он внушительных размеров. В нем также как и на основной станции были четыре каюты, общий зал, склад с припасами, собственный внутренний генератор электричества, работающий на метане и кислороде, портативный ядерный реактор, аккумуляторы, в отдельном отсеке крепилось передвижное средство на колесах для двух человек. Почти то же самое, что и на основной станции, только меньшего размера и без радиационной защиты. А она занимала достаточно большой объем. Основной корпус был защищен многослойной экранирующей кожей из алюминия, переработанных природных минералов, различных олефинов, которая спасала экипаж от каждодневной радиации во время полета. И было еще отдельно выделенное радиационное убежище окружённое резервуаром с водой, в котором экипаж прятался раз в два месяца на пару дней от особо агрессивных вспышек солнечной радиации и волн гамма-излучения от редких, но сильных вспышек далеких сверхновых звезд. В этом полете им приходилось экстренно нырять в убежище три раза.

Только они уселись в свои кресла, как, вдруг, буквально провалились в бездну. Люди сжались, затаили дыхание. Вначале далекий и тупой грохот, превратился в протяжный вой. Что-то затрещало и лопнуло со свистом. Через короткое время этот звук повторился. Вскоре корабль стало трясти как центрифугу плохой стиральной машины. Все, что оказалось не закрепленным, с глухим шумом разлеталось по пространству модуля.

– Не закрепили. Мой просчет. Расслабился я, за порядком не слежу, – подумал Борис. За иллюминатором появились языки пламени.

– Алекс, что видишь?

– Пламя закрывает обзор. Вижу плохо, но, кажется мне….

– Что, кажется? Не молчи. Что кажется?

– Нормально, командир…. Все будет хорошо! Сядем….

Он не успел договорить, чудовищный рывок вверх заставил всех задержать дыхание. У каждого из четверки гулко билось сердце. С таким волнением справиться не могли даже самые закаленные Марсом люди. Выруливать не пришлось. После штатного маневра разворота, затем включения двигателей посадки и, наконец, раскрытия парашютов в иллюминаторе показалась зеленая земля. Приземление хоть и было жестким, но без особых происшествий.

– Господа, разведчики, мы прибыли. Надеюсь, там, внизу мы никого не придавили. Господи, сила твоя небесная, мы на Земле! – с неуместной иронией объявил Алекс.

В ответ, все молчали. Бледный свет аварийных ламп едва освещал вдруг запотевшие стекла скафандров. Запотели они вероятно от глубоких, и радостных вздохов. Когда волнение улеглось, сам собой возник вопрос, кто выходит первым. Все вопросительно посмотрели на командира. Тот немного поколебавшись, сказал – первым выходит бортинженер со счетчиком Гейгера и газоанализатором. Вторым – врач, затем Крисс, последним – я.

Люк был сделан так, чтобы его можно было открыть изнутри и выйти относительно легко в экзоскелете, да еще и в скафандре сверху.

– Слушайте, а радиация на верхней границе – шестьдесят микрорентген в час. Явно было относительно недавно радиоактивное заражение. Жить, правда, можно, но недолго. Но может быть, мы упали в такой местности, а дальше будет лучше.

– Или хуже, – сказал Рудольф, вылезая следом.

Сложнее было Криссу. Его экзоскелет был массивнее остальных. Снаружи ему помогали Рудольф с Алексом, а изнутри Борис буквально выдавливал Крисса.

Когда все выбрались, бортинженер сообщил:

– Газоанализаторы показывают, что дышать атмосферой вполне можно. Так что скафандры можно сбросить.

– Все трое хором проворчали:

– Раньше не мог сказать. Разделись бы внутри.

Они оглянулись. Вокруг модуля была круговая поляна выжженной земли радиусом метров пять, образовавшейся от их посадки. А вот дальше – дальше сплошной стеной высотой больше трех метров их окружали гигантские растения. У них был ровный и толстый стебель. У основания и сверху его плотно обхватывали большие растопыренные листья. Наверху, насколько можно было разглядеть снизу, высокие стебли заканчивались густыми и широкими зонтиками из белых и желто-зеленых цветков. Выглядели эти растения, растущие в большом объеме довольно внушительно и даже агрессивно.

Крисс быстрее всех ориентировался в электронной библиотеке корабля, и он почти сразу прочел со своего планшета:

– Это борщевик Сосновского. Латинское название Heracleum происходит от имени древнегреческого героя Геракла, за исполинский размер по сравнению с другими зонтичными растениями этого рода. Господа, нам надо быть предельно осторожными. Тут сообщается, что эта трава очень опасна. Ее сок вызывает сильные ожоги второй степени. Даже прикосновение к ним может привести к раздражению кожи – это плохо. А вот что хорошо: особо опасно это растение в ясные солнечные дни.