– Рисую как умею, – ответила она. – И вообще, я бы на твоем месте лучше на доску смотрела. Вон, Таточка уже пишет там что-то.

– Уже и посмотреть нельзя! – надулась Лена. – Так и скажи, что запала на этого блондина! Ну, запала же?

– Сама ты на него запала. У него просто лицо интересное. – Таня чувствовала, что начинает оправдываться, и оттого злилась на себя еще больше. Все-таки гадание по песням будильника – самое верное. Еще никогда не подводило.

В остальном школьный день ничем не отличался от череды таких же длинных и унылых дней. Уроки, на одном из которых Таня умудрилась схватить трояк, липкий взгляд одноклассника Лешки Круглова, преследующий ее, словно жирная осенняя муха…

Впрочем, к пятому уроку за окном пошел дождь, и Таня вдруг решила забить на геометрию.

Схватив сумку, она двинулась к выходу из класса.

– Ты куда? – крикнула ей вслед Ленка, растерянно моргая.

– Куда надо. Увидимся позже, – бросила ей Таня и прошмыгнула мимо уже входившей в класс учительницы.

– Теплова, ты куда? – с удивлением окликнула ее Татьяна Михайловна.

– В медпункт. Живот очень болит! – соврала Таня и даже скривилась для убедительности.

– Ну, иди, если болит, – Татьяна Михайловна окинула ее подозрительным взглядом, но ничего больше не сказала.

В душных кабинетах шли бесконечные уроки, а Таня стояла на школьном крыльце, полной грудью вдыхая влажный апрельский воздух. Ей стало вдруг очень легко и очень весело. Как славно, что сейчас дождь! Вот бы еще грома прибавить, да погромче. Пусть гремит гром, пусть сверкает молния и льет дождь!

– Рыдай, буревая стихия![1]– прошептала Танька строчку из стихотворения и, накинув на плечи куртку, пошла по двору.

Проходя мимо укромного уголка, где всегда собирались курильщики, девочка вдруг остановилась. В голову ей пришла совершенно потрясающая идея. Таня сняла куртку, бросила сумку, нисколько не заботясь о том, что та испачкается и намокнет, затем достала из кармана плеер, надела наушники и врубила музыку.

«Та-да-дам!» – ударили первые мощные аккорды «Nigtwish».

Таня махнула головой, и танец начался.

Чем дольше она танцевала, тем сильнее припускал дождь. Но девочка даже не замечала этого. Точно летящая в цель стрела, она рассекала тугие струи воды. Напряженная рука – прямо в небо… «Та-да-дам», – она остановилась, точно наткнувшись на невидимую преграду, но уже через мгновение продолжила танец. Плавно изогнувшись, она завела за голову руки, двигаясь медленно, тягуче, словно сквозь густой, янтарный мед.

Вся одежда давным-давно промокла, зато в груди будто зажгли костер. Дождь, музыка, движение – да что еще нужно?!

Но вот последний аккорд. Пора остановиться и отдышаться.

Таня выключила плеер и… только тут заметила высокую фигуру в черно-желтой куртке. Из-под надвинутого капюшона на нее с любопытством смотрели карие глаза Сашки Торина, ее одноклассника.

– Ну и чего вылупился? Концерт окончен! – сказала ему Таня.

– Жаль, – нарочито вздохнул Торин. – А ты странная…

– Я не странная, – оборвала девочка, взглянув на него сузившимися желтовато-ореховыми глазами. – Я просто не человек.

– Да ну?! – удивился Сашка. – А кто же? Пришелец из далекой галактики? Дарт Вейдер?

– Я волчица. – Таня подхватила сумку и, на ходу натягивая на себя куртку, спокойно зашагала прочь.

Дождь не страшен тому, кто и так с головы до ног мокрый.

* * *

– Ну что, пришла? – Мама выглянула из кухни и оглядела Таню, с которой натекла уже целая лужа. – Что это ты такая мокрая?

– Дождь, – сухо бросила Таня, пытаясь приткнуть на вешалку свою куртку.

– Нет-нет! – в ужасе остановила ее мама. – Не надо это сюда! Неси в ванну, повесь там. И сама живо переодевайся в сухое, пока не заболела!

Это – то есть любимая Танина куртка – действительно была мокрой насквозь. Как же, на вешалке она, не дай бог, намочит и испачкает вещи уважаемого Геннадия Сергеевича. Лучше помереть, чем допустить такое ужасное деяние! И Таня потащила куртку в ванну, попутно взглянув на себя в зеркало. Глаза блестят, волосы прилипли к щекам и ко лбу, тушь немного размазалась. Но в целом весьма и весьма. Тане гораздо больше нравился именно такой, дикий вид. И вправду волчица!

Переодевшись в сухое, девочка сунулась на кухню и утащила оттуда парочку бутербродов с колбасой.

– Смотри, испортишь себе желудок, – напутствовала ее мама.

Но она лишь равнодушно пожала плечами.

– Делай уроки, – поступило ей новое указание.

– Ага, – согласилась она и закрыла за собой дверь своей комнаты.

Слава богу, что у нее есть этот уголок – так сказать, пристанище и укрытие ото всех жизненных бурь.

Комната Тани, возможно, не могла претендовать на звание самой уютной, однако все необходимое здесь было. Письменный стол с компьютером, стоящий у окна, большое черное кожаное кресло, диван с высокой спинкой, немного жестковатый, но в целом вполне удобный, платяной шкаф с большим зеркалом в дверце, несколько книжных полок, на одной из которых примостился небольшой музыкальный центр, на другой, среди книг и целой горы компакт-дисков, – кукла. На стенах висело несколько Таниных рисунков. На одном из них – обрыв, расщепленное молнией дерево, луна. На другом – девушка, бегущая среди высокой травы.

Будь на то Танина воля, она бы кардинально изменила обстановку своей комнаты. Выбросила бы старый дурацкий шкаф, а вместо него отгородила бы в конце комнаты место под гардеробную. А еще полки бы повесила другие – от пола до потолка. И, главное, выкинула бы этот ужасный цветной ковер. Но все эти глобальные изменения были в столь отдаленных планах, что и думать о них пока, собственно, не стоило. Главным ее достижением на настоящий момент стало то, что ей удалось убедить маму избавиться от отвратительных розовых в цветочек обоев, много лет подряд украшавших «детскую», как упорн называла Танину комнату мама. Теперь на стенах были наклеены нейтральные бежевые обои безо всякого рисунка – что делать, если на черные обои с золотистой каймой из силуэтов хищных животных мама ни в какую не согласилась.

Растений в комнате не было. Всякие дурацкие цветочки Таня просто терпеть не могла, и они платили ей полной взаимностью. По крайней мере, фиалка, которую мама пыталась поставить на ее окно, очень быстро увяла, возможно, напившись остатков кофе, которым девочка щедро делилась со «своим зеленым другом». Так что после этого – никаких цветов.

Таня включила компьютер, с ногами забралась в удобное кожаное кресло (как же, подарок отца!) и поставила «Лабиринт»[2].