Этот фильм она смотрела раз двадцать и в нужных местах легко вступала в диалог с Джаретом вместо главной героини.

Дэвид Боуи в роли короля гоблинов был неотразим. Впрочем, и в виде белой совы Джарет тоже казался весьма хорош.

– Я пришла сюда… – повторяла Таня уже назубок выученные слова, глядя прямо в пронзительные глаза Джарета…

Вот Сара надкусывает яблоко, и начинается бал… Таня немного прибавила звук. Но совсем немного – чтобы из кухни не прибежала мама, услышав, какие именно уроки делает дочь. Король гоблинов идет прямо к ней… Нет, не к глупой Саре, а к ней, к Тане…

«Театр начинает жить, лишь только свет отбросит первые тени. Театр начинает жить, когда мы поем – день! День! День!»[3]– ворвался в мелодию бала голос Кости Кинчева.

Это сработал Танин мобильник.

Таня остановила фильм, ничуть не жалея об этом. «Театр теней» только и всегда обозначал для нее чудо и праздник.

– Привет! – радостно крикнула девочка в трубку.

И такой родной, знакомый до последнего оттенка голос отозвался:

– Привет, Танюшка! Как у тебя, порядок?

– Порядок, – отозвалась она, действительно забывая обо всех своих проблемах и неприятностях, как это случалось каждый раз, когда она слышала его голос. Жаль, что случалось это не так часто, как хотелось бы ей.

– А я ведь намерен вывести тебя в свет, – говорил тем временем он. – Буду у подъезда через полчаса, и ни минутой позже. Давай, отсчет начат.

– Я успею! – торопливо пообещала Таня, и он отключился.

Таня вновь запустила фильм. Пусть идет – фоном. А сама снова – уже второй раз за этот день – остановилась перед шкафом. Вещей полно, а носить нечего. Черная юбка, которую она надевала сегодня в школу, оказалась насквозь мокрой и к тому же забрызганной по подолу грязью. А кстати, не забыть бы о туфлях: они тоже явно не в лучшем состоянии. Ну что же, видно, настал мамин звездный час, придется надевать что есть. Видимо, вот это короткое темно-синее трикотажное платье. Платье сидело точно по фигуре. Кажется, мама покупала его еще года полтора назад, когда Таня была чуточку поменьше.

– Черт, – пробормотала девочка, – ну ладно, будем надеяться, что никто из стаи меня не увидит, а для мероприятия как раз сойдет. Пойти, что ли, поблагодарить маму, что оно хоть не розовое!

Таня раскрыла привезенную из Египта кожаную шкатулку и принялась перебирать украшения, думая, чем бы уравновесить это дурацкое платье. Ага, вот подходящая штука. Она вытащила цепочку с кулоном в виде волчьей головы, парное к ней кольцо и гладкий черный кожаный браслет. Так-то, пожалуй, лучше. Особенно если в зеркало не смотреть. И девочка принялась усердно расчесывать еще влажные волосы. Закончив с прической, она подкрасила глаза и наложила на губы темную помаду.

Ну хоть что-то можно сделать на свой вкус.

Хорошо, что он не пытается исправить ее, а принимает такой, какая она есть. Как личность.

Личность еще раз оглядела себя в зеркале, скорчила страшную рожу и вышла из комнаты.

Черт, а куртка-то мокрая! Придется надевать черное пальто. Жарковато, но, в конце концов, всегда можно просто не застегиваться. И туфли, туфли почистить.

За этим занятием ее и застала мама.

– И куда это ты собралась?.. В таком наряде? – спросила она, с удивлением оглядывая дочь с ног до головы.

– Так ты сама же его мне купила! – ответила девочка, демонстративно поворачиваясь перед матерью будто на подиуме. – Я-то думала, что ты, наоборот, хочешь, чтобы я носила всякие юбки-платья.

– Надень лучше голубенькое, это тебе, кажется, коротковато, – заметила мама, которую никогда не устраивал внешний вид дочери, даже если та надевала купленные ею самой, то есть мамой, вещи. И тут же более строго добавила: – И вообще, я же спросила тебя: куда ты собралась!

– Куда надо, – буркнула Таня.

– Я сто раз уже просила тебя не разговаривать со мной таким тоном. Это просто хамство, и нечего на переходный возраст ссылаться!

– Я и не ссылаюсь, – Таня уже надевала наспех вычищенные туфли.

– Так куда же ты? – Мама была упорна. – Опять шляться невесть где со своими хулиганами? Да?

– Нет! – Таня мстительно улыбнулась. – С отцом! – сказала она и, выскочив в коридор, громко хлопнула дверью.

Отец! Каждая встреча с ним становилась для Тани праздником.

Он развелся с мамой три года назад, когда противный Геннадий Сергеевич только появился на их горизонте. Таня, конечно, переживала, но не слишком. Этот развод почти ничего не изменил.

Отец и раньше появлялся дома нечасто. Он был журналистом и постоянно находился в разъездах. Зато сколько радости приносили Тане эти встречи, когда отец появлялся перед ней – загорелый, улыбающийся, с целой кучей конфет и чудесных подарков. Разве можно хотя бы сравнить его с серой, словно мышка, мамой, все дни проводящей на кухне и в работе над своими кулинарными книгами. Подумаешь: кулинарная писательница! А.С. Пушкин от сковороды и кастрюли!

К тому же мама постоянно была чем-то недовольна и все время делала Тане замечания: «Стой прямо, не сутулься!», «Что у тебя за контрольную? Да ты совсем не учишься! Вот я в твои годы…» В общем, понятно.

А отец ни разу, насколько она могла вспомнить, не попрекнул ее.

Уже стоя в лифте, Таня вдруг подумала, будет ли с отцом сегодня одна из его… девушек… Нет, Таня все-все понимала и ничего не имела против того, что отец встречается с женщинами. Одна из них, Марина, очень много сделала для Тани, и они общались до сих пор, несмотря на то что с отцом Марина рассталась.

А жаль. Все шло так хорошо, и Таня даже начинала украдкой мечтать о том, что Марина и отец поженятся и возьмут ее, Таню, в свой дом. Марина совсем непохожа на маму, у них получилась бы дружная и красивая семья. С высокими идеалами, а не с вечной возней на кухне и нескончаемой перебранкой по поводу уроков.

Но, увы, что-то разладилось.

«Как разлаживалось у отца и с другими…» – мелькнула в Таниной голове мысль, но она живо отогнала ее, словно противную назойливую муху.

«Хоть бы отец был один!» – как заклинание, повторяла про себя Таня, бессмысленно уставившись на исписанную стенку лифта.

Таня загадала, что, если отец сегодня будет один, все еще образуется. Он и Марина поженятся и… и возьмут к себе Таньку…

Когда она вышла из подъезда, красный отцовский «Пежо» уже ждал ее.

– Молодчина, Танюха. Точность – вежливость королев. Ну и принцесс, конечно, тоже! – сказал отец, распахивая перед ней переднюю дверцу рядом с собой.