– Поосторожнее в словах, добрый Перегрин. Здесь не Шир, ихоббитское нахальство некстати. Теоден был добр и кроток, но совсем не таковДенетор. Он человек гордый и проницательный и гораздо более сильный и властный,чем Теоден, хотя он и не король, а только Правитель. Говорить он будет восновном с тобой. Он любил Боромира, может быть, даже слишком. Но сын не былпохож на отца. Денетор безутешный наверняка попробует вытянуть из тебя то, чегоне надеется узнать от меня. Не болтай лишнего, не называй даже имени Фродо, неупоминай о его задаче. Когда придет время, я сам скажу об этом. И еще, - магпомедлил, - об Арагорне тоже лучше бы помолчать… пока.

– Но почему? Разве с Колобродом что-нибудь не так? -испуганно спросил Пиппин. - Он ведь сам хотел идти в Гондор. Он же должен скороприйти… или нет?

– Все может быть, - озабоченно ответил Гэндальф. - НоАрагорна здесь не ждут. Его приход будет неожиданностью и для Денетора. И так,мне кажется, будет лучше. Я, во всяком случае, не собираюсь никогопредупреждать о его приходе.

Они уже подошли к высокой двери из полированного металла.Гэндальф остановился.

– Сейчас не время заниматься историей Гондора, хотя лучше бытебе ее знать. Послушай меня и сделай, как я говорю. Не очень то мудро сообщатьмогучему Правителю о смерти наследника и одновременно о прибытии претендента натрон. Это ты, надеюсь, понимаешь?

– Как претендента? - ошеломленно переспросил Пиппин.

– Вот именно, - ответил маг. - Если ты топал столько дней,заткнув уши и не слишком обременяя голову, очнись хоть сейчас! - и он постучалв дверь, которая тотчас же распахнулась.

Они вошли в зал, своды которого покоились на огромныхколоннах черного мрамора. Вершины колонн украшали изваяния неведомых животных,ветвей и листьев, по потолку шла цветная роспись по зеленому полю. Нигобеленов, ни занавесей, ни дерева не было в этом длинном торжественном зале.Между двумя рядами колонн застыли мраморные фигуры. Пиппин вздрогнул, заметив вчертах их лиц сходство с Каменными Стражами на Андуине.

В дальнем конце зала, на ступенчатом возвышении стоял пустоймраморный трон; позади него на стене мерцало драгоценными камнями изображениецветущего дерева.

У подножия трона на широкой ступени в простом кресле изчерного камня сидел старик с коротким белым жезлом в руках. Он не поднял глазна вошедших, продолжая рассматривать что-то у себя на коленях.

Гэндальф остановился в трех шагах от кресла.

– Приветствую Денетора, сына Эктелиона! - звучно сказал он.- В этот мрачный час я пришел с вестями и советом.

Старик поднял голову. Пиппин невольно ждал в нем сходства сБоромиром, но резкие и гордые черты лица Правителя, глубокие, темные глазанапомнили ему Колоброда.

– Да, ты прав, час мрачен, - медленно произнес Денетор, - номы привыкли видеть Митрандира именно в такие часы. - Он надолго замолчал. -Знаки предвещают близкую гибель Гондора. Горько думать о том, что впереди, ноеще горше уже случившееся. Мне сказали, что с тобой придет тот, кто виделгибель моего сына. Это он?

– Да, - ответил маг. - Их было двое. Его товарищ остался сТеоденом Роханским и прибудет позже. Они оба - полурослики, но предсказаниеговорит не о них.

– Полурослики, - мрачно повторил Денетор. - Это они внеслисмуту в наши дела, из-за них погиб мой сын. О, Боромир! - простонал он. - Какты нужен сейчас! Почему тебе выпал этот жребий, почему не брату твоему?

– Скорбь лишает тебя справедливости, Правитель, - суровозаметил Гэндальф. - Боромир сам выбрал свой жребий и не уступил его никому. Онбыл сильным человеком и умел настоять на своем. Я хорошо узнал его за долгийпуть, пройденный вместе. Но скажи, откуда в Минас Тирите известно о его гибели?Кто сообщил о ней?

– Я получил вот это, - произнес Денетор. Гэндальф и Пиппинувидели на коленях Правителя две половины разрубленного большого рога,окованного серебром.

– Рог Боромира! - не удержавшись, вскрикнул Пиппин.

– Да, - ответил Денетор. - А раньше им владел я, а ещераньше - каждый старший в нашем роду с самых дальних времен, еще при Королях,когда Ворондил, отец Мардила, охотился на диких быков в далеких полях Руна.Тринадцать дней назад я слышал звук этого рога с севера. Он никогда не зазвучитснова, но Река принесла мне обломки. - Он помолчал. Его темные глазаостановились на лице Пиппина. - Что скажет об этом полурослик?

– Тринадцать дней… - подумал вслух Пиппин, - да, пожалуй,так оно и есть. Да, я помню, Боромир затрубил в рог, но помощь не пришла,только орки…

– Значит, ты и в самом деле был там? - Глаза Денетора так ивпились в Пиппина. - Ну, говори! Почему не пришла помощь? Почему ты жив, амогучий воин пал, хотя против него были только орки?

Пиппин вспыхнул.

– И для самого могучего довольно бывает одной стрелы, аБоромиру досталась туча. Когда я видел его в последний раз, он привалился кдереву, чтобы выдернуть из раны арбалетную стрелу с чёрными перьями. А потоморки оглушили меня и схватили. С тех пор я не видел твоего сына, повелитель, ноя не забуду его, - закончил он. - Боромир был доблестным воином и погиб, спасаянас от прислужников Врага. Мертвый - он так же дорог мне, как был дорог живой.

Пиппин поднял голову и посмотрел в глаза Денетору. Незнакомаяпрежде гордость проснулась в нём, уязвлённая насмешливым и недоверчивым тономПравителя. Неожиданно для самого себя хоббит откинул полу плаща, обнажил меч иположил его к ногам Денетора.

– Не равная это замена, повелитель, - сказал он, - но я отдаювам свою жизнь и тем хоть немного хочу уплатить долг отважному Боромиру.

Слабая улыбка, похожая на луч холодного солнца в зимнийдень, озарила лицо старика. Он наклонил голову и, отложив в сторону обломкирога, протянул руку.

– Дай мне оружие, - приказал он.

Пиппин поднял меч и протянул рукоятью вперед.

– Откуда он у тебя? - с легким удивлением проговорилДенетор. - Похоже, этот клинок выкован нашим народом на Севере в далекомпрошлом?

– Он из курганов возле границ моей страны, - сказал Пиппин.- Там теперь водится только Нежить… Мне бы не хотелось сейчас говорить об этом,- помолчав, добавил он.

– Вижу, странные истории оплетают тебя, - молвил Денетор. -Это лишний раз доказывает, как легко обмануться с первого взгляда в человеке…или в полурослике. Я принимаю твою службу. Тебя не смутить словами, и сам тыгоразд говорить, хоть и непривычна твоя речь для нас, южан. Ну, готовься кприсяге!