– И как управляется эта собственность? – спросил Мейсон.

– В высшей степени добросовестно, по крайней мере до сихпор. Владельцы сделали все возможное, чтобы исключить проникновениенежелательных элементов. Однако пляж открыт для публики – со всеми вытекающимипоследствиями.

Мейсон кивнул на телефон.

– Вы знаете, где находится банк вашей падчерицы, – сказалон. – Она в городе. Сейчас одиннадцать часов утра. Позвоните в банк и попроситек телефону человека, отвечающего за ее счет. Скажите, что вы не хотите, чтобыоб этом звонке кто-нибудь узнал, назовите свое имя и попросите сообщить, несняла ли ваша падчерица со своего счета полторы тысячи долларов в десяти– идвадцатидолларовых купюрах.

Бэнкрофт на мгновение заколебался, потом взял телефон,протянутый ему Деллой Стрит, позвонил менеджеру банка, назвал свое имя исказал:

– Мне нужна строго конфиденциальная информация. Я хочу,чтобы о моем звонке никто не знал и чтобы в связи с этим ничего непредпринималось. Меня интересует, не снимала ли моя падчерица этим утром деньгисо своего счета… Да, я подожду на линии.

Бэнкрофт держал трубку еще пару минут, потом сказал:

– Слушаю… да… понимаю… Большое вам спасибо… Нет, не надоничего говорить… Никто не должен знать, что я звонил, и забудьте об этом деле.

Бэнкрофт повесил трубку, повернулся к Мейсону и кивнул.

– Она получила по чеку полторы тысячи долларов наличными, –сказал он, – оговорив при этом, чтобы деньги были выданы банкнотами в десять идвадцать долларов. Кроме того, попросила дать ей десять серебряных долларов.

Мейсон минуту раздумывал, потом сказал:

– Позвольте дать вам один совет. Хотя, возможно, вы незахотите ему последовать.

– Какой совет?

– Тот тюремный священник, который вам помог, – он еще жив?

– Да. Теперь у него довольно большая церковь.

– Сделайте значительное пожертвование в пользу этой церкви,– сказал Мейсон. – После этого публично объявите о своем долге перед этимсвященником, объясните, что вы человек, выбившийся из низов, и что в раннейюности вы совершили некоторые ошибки. Иными словами, сбейте шантажистов с ног,воспряньте духом и гордитесь тем, чего вы достигли.

Бэнкрофт побледнел и покачал головой:

– Я не могу этого сделать, мистер Мейсон. Это убьет моюжену. В такой ситуации это ее просто убьет. А Розина окажется в совершенноневозможном положении.

– В таком случае, – сказал Мейсон, – будьте готовы платить,платить и платить.

Бэнкрофт кивнул:

– Я так и думал.

– Если только вы не захотите, – добавил Мейсон, – дать мнеполную свободу действий.

– Разумеется, я этого хочу, – сказал Бэнкрофт. – Потому я издесь.

– Иногда шантажисты бывают уязвимы, – объяснил Мейсон. – Ихможно посадить в тюрьму по какому-нибудь другому обвинению, и, конечно, если выобратитесь в полицию, то можете рассчитывать на самое активное сотрудничество…

– Нет, нет, нет, – сказал Бэнкрофт. – Мы не можем обращатьсяв полицию. Они не должны узнать… По крайней мере, не сейчас – все это кончитсячудовищным скандалом.

– Ладно, – согласился Мейсон, – я собираюсь сэкономить вамнемного денег. Это будет смело, изобретательно и, полагаю, достаточно умно –одурачить ваших шантажистов.

– Что вы имеете в виду? Вы что-нибудь придумали? – спросилБэнкрофт.

Мейсон ответил:

– Давайте внимательней посмотрим на это письмо. Деньгидолжны быть положены в большую банку из-под кофе с плотно закрытой крышкой.Туда же следует положить десять долларов серебром. Что все это значит?

– Этого я как раз не понимаю, – развел руками Бэнкрофт.

– Для меня это значит только одно, – продолжал Мейсон. –Шантажисты не хотят показываться на глаза. Они не желают себя обнаружить.Поэтому банку необходимо опустить в воду и позволить ей плыть, пока шантажистыне выловят ее. Десять долларов серебром создадут балласт, благодаря которомубанка будет держаться вертикально.

– Да, это логично, – согласился Бэнкрофт, подумав некотороевремя.

– Вы живете на озере. Ваша падчерица, наверное, многозанимается плаванием и водными лыжами?

Бэнкрофт кивнул.

– Хорошо, – подытожил Мейсон, – значит, надо попытать удачи.Я собираюсь нанять детектива, который будет следить за вашей падчерицей спомощью бинокля. Когда банка окажется в воде, подготовленный мной человек,который будет делать вид, что просто плавает по озеру или рыбачит, вытащитбанку, откроет ее и передаст все дело в руки полиции.

– Что! – воскликнул Бэнкрофт, подскочив на месте. – Но этокак раз то, чего я хочу избежать. Это…

– Минуточку, – остановил его Мейсон. – Посмотрите, что у насполучится. В письме нет никаких указаний на то, кому оно было отправлено. Есличеловек, который выловит банку, сделает вид, что он всего лишь рыбак, случайнонашедший деньги и записку и передавший их в полицию, полиция обнародует все этодело, шантажисты запаникуют и начнут искать другие пути, чтобы начать все делозаново. Им придется обороняться, и при этом они не смогут предъявить никакихпретензий своей жертве. Они подумают, что им просто не повезло. Деньги окажутсяв руках полиции. Шантажисты будут думать о собственной безопасности.

– Они нанесут ответный удар, – сказал Бэнкрофт. – Ониопубликуют информацию обо мне…

– И убьют курицу, несущую им золотые яйца? – перебил егоМейсон. – Ни в коем случае.

Бэнкрофт еще раз все обдумал.

– Это рискованно, – сказал он.

– Невозможно жить без риска, – ответил Мейсон. – Если вамнужен адвокат, который никогда не рискует, поищите кого-нибудь другого. Но этооправданный риск. Это хорошая ставка.

Бэнкрофт вздохнул:

– Хорошо. Я передаю все в ваши руки.

– Тогда, – продолжал Мейсон, – я собираюсь сделать еще однувещь, с вашего позволения конечно.

– Какую?

– Судя по этой записке, шантажист действует не один. Ясобираюсь разрушить их планы.

– Каким образом? – спросил Бэнкрофт.

– У меня в голове вертится один план. Мне еще надо какследует обмозговать его, – ответил Мейсон. – Когда приходится иметь дело сшантажистом, инициатива почти всегда в его руках. Это он звонит вам потелефону. Он говорит вам, что вы должны делать, сколько он хочет получить, куданужно принести деньги, когда это следует сделать, какими купюрами платить. Вытянете время и сопротивляетесь, но в конце концов проигрываете.