– Я очень благодарна вам, – тихо сказала девушка, отстранив платок. – Мне уже гораздо лучше.

Брендон успокоился, однако ненадолго, ибо его вдруг посетила крайне неприятная мысль.

– Надеюсь, Баркер Хеннесси не был вашим мужем? До этой минуты ему и в голову не приходило, что у такого типа может быть жена, но кто знает?..

– Нет-нет, что вы! – Она энергично покачала головой. – Я и не знаю мистера Хеннесси, но мой жених послал его встречать меня. На пристани мистера Хеннесси не оказалось, но потом я увидела его перед салуном. По-моему, он был достойным человеком…

– Достойным? – Всякий след сочувствия исчез с лица Брендона. – Да во всем этом верзиле не было и унции достоинства! Если бы я не пристрелил его, он убил бы меня без малейшего колебания.

Осмыслив эти слова, Присцилла более внимательно посмотрела на человека, так непринужденно стоявшего перед ней на коленях. Его волосы, такие же темные, как и у нее, чуть отливали медью и были куда длиннее, чем следовало бы. Двухдневная щетина отнюдь не придавала мягкости резким чертам его лица, однако рот был приятной формы, а пронзительно-голубые глаза смотрели на нее с явным сочувствием. Она надеялась, что сочувствие это искренно.

«Кто же этот незнакомец, – спросила себя Присцилла, – и как может проявлять сострадание и заботиться обо мне, только что убив человека? Он, конечно, игрок и скор на руку с оружием… и все же, несомненно, способен на более глубокие чувства, на жалость и милосердие». Присцилла поняла, что готова доверять ему.

– Значит, шериф не возьмет вас под арест?

– Он поймет, что я всего лишь защищался, когда выяснит, как это произошло.

С самого детства Присцилла умела разбираться в людях. Взглянув на человека и перекинувшись с ним парой слов, она уже знала о нем главное. Тетушка Мэдлин, если ей случалось заводить новые знакомства, всегда прислушивалась к мнению Присциллы, хотя и не подавала виду, что оно что-то для нее значит.

Этот человек, помимо всего прочего, спас ей жизнь. Возможно, он рисковал, поступая так. Нет, решительно он хороший человек!

Вот и теперь он галантно предложил ей руку, чтобы помочь подняться на ноги. Присцилла, пошатываясь, встала. Чтобы снова не упасть, ей пришлось опереться на него всей тяжестью, но крепкая рука поддержала ее не дрогнув. С этим человеком девушка чувствовала себя легко и надежно. Она и сама была не маленького роста, выше многих других женщин, но он возвышался над ней, почти заслоняя солнце широкими плечами. Этот мужчина не походил на джентльменов Цинциннати и почти не следил за своей внешностью – рубаха его была грубой, а штаны изрядно износились, и все же… все же он казался ей… интересным.

Пронзительно-голубые глаза прямо посмотрели на Присциллу, и она вспыхнула от смущения, словно ее поймали за чем-то непристойным. Конечно же, это непристойно – вот так, в открытую, разглядывать мужчину.

– Однако… – Присцилла старалась скрыть смущение, – не странно ли, что Стюарт послал встретить меня такого… я хотела сказать, человека, о котором вы так отзываетесь? Ведь нам пришлось бы ехать дальше вдвоем…

– Здесь дикие места, мисс…

– Уиллз. – На этот раз она доверчиво встретилась с ним взглядом. – Присцилла Мэй Уиллз. А вас, как я слышала, зовут Траск?

– Ну и? – продолжал он, кивнув. – Куда же вы направляетесь?

– На ранчо Рейна-дель-Роблес, или «Тройное Р». Там меня ждет мой жених, Стюарт Эган.

Резкие, но живые черты лица ее собеседника внезапно окаменели, а когда он снова заговорил, то совсем иным тоном, чем прежде.

– Теперь мне понятно, при чем тут Хеннесси. Он – правая рука Эгана… вернее, был ею до сегодняшнего дня.

– Значит, вы знакомы со Стюартом!

– Вовсе нет, но много о нем слышал, – сдержанно отозвался Траск. – В здешних местах мало кому незнакомо это имя. Удивительно, что он сам не приехал встретить вас.

– Возможно, Стюарт сейчас занят. У него ведь очень большое ранчо.

– Мне известно и это, – кивнул Траск, и его яркие глаза странно сверкнули. – Если хотите, я пошлю кого-нибудь в Рейна-дель-Роблес, и ваш жених приедет за вами.

– Но ведь это займет недели! – встревожилась Присцилла. – Не могу же я все это время провести здесь…

Не дослушав ее возражений, Траск молча подхватил девушку под руку и повлек к гостинице.

Ей оставалось только подчиниться. Ведь она понятия не имела, что станет делать, если Траск бросит ее на произвол судьбы.

«Судя по тому, что писал Стюарт, – размышляла растерянно Присцилла, – ранчо находится на значительном расстоянии от побережья. Если отправить письмо с нарочным, оно будет несколько недель странствовать по Техасу и невесть когда вернется сюда, в Галвестон. А что же делать мне? Сиднем сидеть в этом захолустном городишке, среди бог знает каких людей? А деньги? Где взять деньги? Того, что в кошельке, хватит разве что на пару дней. Чем же потом платить за комнату и стол?»

Приблизившись к гостинице, Присцилла со страхом огляделась, ожидая увидеть поблизости тело Баркера Хеннесси, окруженное толпой любопытных. Однако у дверей салуна стояла лишь небольшая группа мужчин, очевидно, завсегдатаев. Изнутри доносилось дребезжание расстроенного пианино и время от времени – женский смех. После того, что совсем недавно здесь случилось, Присцилла сочла это кощунством.

По мере их приближения тихий разговор у входа прекратился и мужчины, все как один, уставились на Присциллу.

– Смотрите-ка, у Траска опять новая девочка, – заметил один из них и хохотнул. – Где отхватил такую, а, приятель? Смахивает на настоящую леди, чтоб мне лопнуть! Этому плуту всегда везло с бабенками!

Раздался взрыв смеха – шутка понравилась. День еще только начинался, а все они уже были под градусом.

Траск обратил на подначку не больше внимания, чем на жужжание мухи, и тогда еще один зевака решил поддразнить его:

– Эй, дружище Брендон, я и не знал, что тебе по вкусу такие зашнурованные красотки. У девушки небось корсет так туго затянут, что весь пыл пройдет, пока доберешься до нее самой?

Новый взрыв смеха, напоминавшего лошадиное ржание, почти оглушил Присциллу. Она вспыхнула до корней волос.

– Хватит языком чесать, Дженнипгс, – спокойно бросил Траск. – Да и вы, ребята, помолчали бы лучше.

Окинув группу холодным предостерегающим взглядом, он увлек Присциллу в дом.

Она шла с пылающими щеками, низко опустив голову, и вспоминала долгий путь, проделанный ею. Сначала Присцилла путешествовала пароходом вниз по Огайо, потом по Миссисипи до самого Нового Орлеана. До Галвестона оттуда можно было добраться только морем вдоль побережья, и Присцилла, подверженная морской болезни, вспоминала этот отрезок пути с ужасом. Чтобы добраться до Дикого Запада, девушка продала почти все, что имела. И ради чего? Чтобы выйти за человека, которого она в глаза не видела, и жить среди таких вот людей?