– Выражусь так: я чувствую, что моя подзащитная невиновна.

– Раз вы это чувствуете, уже хорошо, – одобрительно сказалМейсон.

– О-о! Я знаю, что не вправе отнимать ваше время, мистерМейсон, и все же… Я так комплексую… Даже не представляю, что еще можнопредпринять для защиты обвиняемой…

– Что конкретно вас волнует?

– Как мне кажется, проблема в самой подсудимой. Если позволите,я немного расскажу о ней. Эвелин Багби – официантка. Захотела сменить работу инаправилась в Лос-Анджелес, ехала на стареньком автомобиле, а он возьми исломайся в нашем городке. Для починки, как вы понимаете, нужны запчасти, нопоскольку машина очень старая, то за этими деталями пришлось посылать вмагазинчик при лос-анджелесском кладбище автомобилей. Эвелин остановилась вмотеле здесь, в Короне, и ждала посылку. Истица, Айрин Кейт, чьи драгоценностиукрадены, – богатая девушка. Айрин была приглашена на свадьбу в качествеподружки невесты. Участники бракосочетания должны были встретиться вкоктейль-баре мотеля, а потом отправиться на церемонию в Лас-Вегас. Да вы,возможно, читали об этом в газетах: о свадьбе Хелен Чейни, актрисы. У АйринКейт с собой было несколько коробок с драгоценностями, сложенных в один общийкейс. Часть украшений предназначалась в качестве свадебного подарка, а другаячасть была собственностью Айрин и Хелен. Подруги ехали вместе. Припарковались умотеля и отправились в коктейль-бар дожидаться жениха. Когда Айрин и Хеленвышли из бара, Айрин заметила, что крышка багажника их машины приподнята.Невеста и ее подружка заглянули в кейс – драгоценности на общую сумму сороктысяч долларов исчезли. Девушки тут же уведомили полицию. Полиция предположила,что кто-то из мотеля, расположенного напротив коктейль-бара, могзаинтересоваться автомобилем и провести небольшое исследование его содержимого.Ну, а потом свидетель, которого вы видели, Гарри Боулз, услышал по радиосообщение о пропаже. Он явился в полицию и дал описание подозреваемой. Полицияпроверила постояльцев мотеля и нашла, что моя подзащитная, Эвелин Багби, подэто описание полностью подходит. Ее задержали, обыскали и в чемодане нашликое-что из похищенного.

– Кое-что? – живо переспросил Мейсон.

Нили кивнул.

– Браслет с бриллиантами.

– А что случилось с остальными похищенными драгоценностями?

– Полицейские считают, что мисс Багби где-то их спрятала.

– Но почему она спрятала лишь часть, а не все?

– Вот этого они не знают, но полагают, что со временемвыяснят.

– Обнаружен тот самый – похищенный – браслет?

– Нет никаких сомнений.

– Так что вас смущает?

– Ничего. Но мисс Багби, мистер Мейсон… Я думаю, она все женевиновна.

– Что дает вам основания так полагать?

– Не знаю. Может быть, интуиция.

Мейсон кивнул.

– И как часто вас выручала интуиция?

– Не так часто, но все же… Я не хотел бы ошибиться.

– Само собой.

– У мисс Багби совершенно нет денег, и меня назначили еезащитником. С точки зрения суда это совершенно заурядное дело, а вы знаете, чтотакие дела, особенно когда у клиентов нет денег, поручают молодым адвокатам,чтобы те набили руку. Вот я и набираюсь опыта – две ночи не сплю, проштудировалвсе законы от и до, обрабатываю присяжных… Но чувствую, что все напрасно.Кажется, присяжные уже пришли к мысли, что мисс Багби виновна.

– Но почему?

– После показаний Гарри Боулза и опознания им обвиняемой уних не могло возникнуть иного мнения.

– А обвиняемая раньше привлекалась к суду?

– Очевидно, нет.

– Слушайте, Нили, я вообще-то оказался здесь совершеннослучайно. Что, если мы вместе пообедаем и заодно все обсудим?

– О, мистер Мейсон, это большая честь для меня, но…

– Понятно. Вы собирались пообедать с молодой женщиной,которая дожидается вас в холле.

Покраснев, Нили кивнул.

– Так пригласите ее пойти с нами, – предложил Мейсон.

– Вы полагаете, это возможно? Она будет в восторге. Этоочень хорошая девушка, и я надеюсь… если дела у меня пойдут хорошо… Короче, яхочу жениться на ней. Такое решение по сердцу и моему отцу…

– Прекрасно. Так пригласите же ее, но старайтесь за едой неговорить много о делах.

Лицо Фрэнка Нили вытянулось.

– Я думал… Я надеялся… Что вы и я…

Мейсон покачал головой.

– Это ваше первое дело, – сказал он, сделав ударение наслове «ваше», – и если вы его выиграете, это будет ваш первый триумф. Пойдемпообедаем, а затем вы скажете своей невесте, что должны вернуться в суд кполовине второго. Мы проведем полчаса в юридической библиотеке. Вы будетеиграть роль Боулза, а я устрою вам допрос. Возможно, в процессе вам в головупридет какая-либо интересная мысль.

Нили попытался подыскать приличествующие такому случаюслова, но не нашел их и лишь пожал Мейсону руку. Наконец он произнес:

– Вы – мой спаситель, мистер Мейсон. У меня так мало опыта…На юридическом факультете я получал только отличные оценки. Но когда входишь взал суда и остаешься один на один со свидетелем, который улыбаетсяпокровительственно, а иногда и нагло, а может быть, даже подсмеивается, когдавидишь, что дело не продвигается ни на дюйм, ты чувствуешь себя как в кошмарномсне: надо драться, а в руках нет силы, и кулаки как пух.

– Я это понимаю, – сочувственно сказал Мейсон. – Итак,поговорим о деле после обеда.

Ровно в 13.35 Мейсон закрыл дверь юридической библиотеки,усадил Фрэнка Нили в кресло и, возвышаясь над ним, сказал:

– Представим, что вы – Гарри Боулз, а я – это вы. Я слушаюваши показания. Насколько это возможно, ваши ответы на мои вопросы должны совпадатьс ответами Боулза.

Нили кивнул.

– Но пока мы не начали, – продолжил Мейсон, – разрешите датьвам как адвокату пару советов. Вы должны четко представлять картинуслучившегося. Сохранять уважение к жюри присяжных. Не нужно суетливо рыться всвоих записках – тем самым вы демонстрируете присяжным и – заметьте! –свидетелю свою неуверенность. Вам необходимо научиться формулировать вопросы,обрушивать их на свидетеля градом. Не давайте ему ни минуты передышки. Всевопросы должны быть хорошо обоснованными. Вы поняли?

Нили печально кивнул.

– Я все это прекрасно понимаю, хотя и не могу достаточнобыстро формулировать вопросы. Боулз сказал, что видел, как мисс Багби вытащилакейс из багажника автомобиля и взяла что-то из него. Я тут же уточнил, видел лион, что именно она взяла. Короче, разговор завертелся вокруг кейса, и этовполне могло создать предвзятое мнение у присяжных – в отношении моейподзащитной. К своему стыду, я должен признаться, что не знал, как продолжитьдопрос.