Ночь стояла теплая. Выйдя из подъезда, я взглянула на небо,где между верхушками деревьев притаилась луна, и решила, что Юльке, по большомусчету, следует сказать «спасибо»: грех спать в такую ночь. Захотелось пройтисьпо улице, где в свете фонарей на асфальт падали причудливые тени, и слушатьзвук своих шагов в гулкой тишине. Я подумала: что, если в самом деле пройтисьпешком? Но кафе было довольно далеко, рядом с вокзалом, и идти туда ночью точноне следовало. К тому же заговорщицкий Юлькин шепот меня смущал, хотя я не оченьпереживала, уверенная, что ночной звонок – ее очередная глупая выходка. Не впервыея спешу на выручку к подружке, и каждый раз дело выеденного яйца не стоило.Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Я покосилась на свою машину, которая была на стоянкетут же, во дворе, вздохнула и направилась к ней. Заберу Юльку, прогулятьсяможно потом, вдвоем это даже приятней.

Выехав на проспект, я убедилась, что прогуляться по ночнымулицам пришло в голову не только мне. Такое впечатление, что половина жителейнашего города наслаждается летней ночью. Впрочем, чему удивляться, раз сегодняпятница. Парочки, компании по три-четыре человека, в основном, конечно,молодежь, но встречались люди постарше и даже пенсионеры.

На светофоре я свернула и начала спуск к вокзалу. Слевавозникла Троицкая церковь, в свете прожекторов похожая на гигантское пирожноесо взбитыми сливками, дальше стена старого кладбища и опять поворот, здесь квокзалу спускается лестница, казавшаяся в темноте бесконечной, на троллейбуснойостановке двое подростков гоняли пустую банку из-под пива. Еще один поворот.Кафе где-то здесь, я увидела вывеску и собралась тормозить, но, вспомнив словаЮльки, проехала до конца здания и, только свернув, остановилась, бормоча поднос: «Глупость какая…» Потом достала телефон и набрала номер подруги.

– Ну вот, я приехала, – сказала весело и услышалав ответ короткие гудки. Покачала головой и не успела убрать телефон в сумку,как увидела Юльку, она как раз вывернула из-за угла и бросилась со всех ног кмашине.

– Гони, – выдохнула она, захлопнув дверь. И ярванула с места, хоть и собиралась для начала спросить «что происходит?». –В переулок, там темно, номер тачки не увидят, – бормотала подружка то лисебе, то ли мне.

Я свернула и покосилась на Юльку, она сидела, нахохлившись инапряженно глядя в зеркало. Проскочив переулок, мы оказались на улице Мира,широкой, освещенной, со стайками молодежи на тротуаре возле кинотеатра. Я резкозатормозила и обратилась к подруге:

– Ну и в чем дело?

– Чего ты встала? – зашипела она. –Сматываемся отсюда побыстрее.

– И не подумаю, пока не объяснишь…

Я не договорила и поспешно тронулась с места, выражение лицау Юльки было такое, что я решила повременить с вопросами. Вне всякого сомнения,она была здорово напугана, хотя напугать Юльку было не так легко по причине ееабсолютного пофигизма, а также склонности к авантюрам, которые, с ее точкизрения, придают жизни необходимую остроту.

– Куда? – со вздохом спросила я.

– Домой, – пожала она плечами.

– К тебе или ко мне?

– Лучше к тебе.

Она все смотрела в зеркало, и это действовало на нервы,потому что против воли и я начала бояться неизвестно чего.

– Давай покатаемся по центру, – предложила онаминут через пять. – Хочу убедиться, что за нами никто не увязался.

– ЦРУ, МОССАД или сам Бен Ладен? – съязвила я.

– Что? – не поняла Юлька.

– Кто нам сел на хвост, спрашиваю? – гаркнула я.

– Кабы знать, – потерев нос, ответила подруга,сунула руки между колен и зябко передернула плечами.

– Ты спятила? – удивилась я, сообразив, чтоговорит она вполне серьезно.

– Оно существует, – через некоторое время, когда яуже не ожидала услышать ответ, заявила Юлька.

– Что существует?

– Тайное общество.

Это было уже слишком. Я хотела остановить машину и малостьвправить Юльке мозги, но потом решила, что это подождет.

– Угу, – кивнула я. – Сегодня полнолуние, ився нечисть вышла на охоту.

– Какая нечисть? – забеспокоилась подруга.Смеяться мне сразу расхотелось.

– Юля, ты ведешь себя как ненормальная.

– Ага. А чувствую себя и того хуже. Говорю тебе, оносуществует.

Я вновь покосилась на нее и вздохнула:

– Ладно. Пусть так. Приедем домой, и все расскажешь.

Отправляясь за Юлькой в «Перископ», я была уверена, что онасидит там с каким-нибудь парнем, от которого не чает избавиться, и вдруг такое…Самое скверное: теперь я сомневалась, что Юлька устроила дурацкий розыгрыш,желая позабавиться. Сохранять испуганную мину столь долгое время ей попросту быне хватило терпения, еще пять минут назад она бы уже хохотала в голос и,поддразнивая меня, спрашивала: «Ты поверила, правда поверила?» Но Юлька упорномолчала, а я качала головой в досаде, гадая, что такое могло произойти за этидни, точнее, что успела навыдумывать Юлька, запугав себя до сероватой бледностии тоскливого взгляда? Кстати, именно так в тот момент она и выглядела. Бледнаяфизиономия и тоска в глазах. Последний раз я видела ее в таком состоянии вдевятнадцать лет, когда она случайно узнала, что предмет ее страсти, которыйнакануне подарил ей кольцо и смутно намекал на союз длиною в жизнь, четыре годакак женат, причем уже в третий раз. Правда, тогда она быстро оправилась.Возлюбленного отфутболила, оставив себе кольцо на память. Будем надеяться, чтопосле двух чашек чая и сегодня все пройдет. Если чай не поможет, перейдем наконьяк. Для таких случаев я его и держу в доме.

– Вроде никого, – пискнула Юлька, повернулась комне и спросила: – Ты ничего не заметила?

– Заметила, что ты ведешь себя по-дурацки.

Движение на проспекте было оживленным, несмотря на позднеевремя, а я вдруг поймала себя на том, что после Юлькиных слов тоже началапялиться в зеркало, высматривая неизвестно что…

– Идиотизм, – буркнула я наконец.

Мы свернули во двор моего дома, Юлька вроде бы немногоуспокоилась. Стоянка возле дома неохраняемая, но въезд закрывает шлагбаум.Приоткрыв стекло, я достала брелок, и тут Юлька спросила:

– А чего у вас фонарь не горит?

– Он уже год не горит, – ответила я, призывая себяк спокойствию.

– Темнотища-то какая, – пожаловалась она. –Идем быстрее.