— Нет! Я бы заставила его уйти из дома, — горячо объявила она.

Задумчиво улыбнулась. Такое получилось бы с Генри, но с Джоном Хэнтоном — никогда.

Ева спросила:

— Что ты намерена делать?

— Найду любовника и поселю его в гостинице.

— Любовница Джона живет в гостинице? — нисколько не восприняв мои слова всерьез, спросила она.

— Квартиры уже никто не держит. Сейчас модно селить любовников в гостиницах… Не знаешь номер. На этаж тебя вот так запросто не пропустят. Ни на этаж, ни в лифт. Я стала замечать, что… — официант в белом смокинге поставил передо мной блюдо. Затем поставил такое же блюдо перед Евой. Когда он ушел, я опять обратила к Еве взгляд. — Я стала замечать, что карточку постояльца мне приходится предъявлять едва ли не в каждой гостинице, в которой останавливаюсь.

Ева смотрела задумчиво.

— Ну так… обещание завести любовника, это серьезно? — все-таки спросила она, взяв в руки столовые приборы.

Тут же покачав головой, сказала:

— Нет. Я не собираюсь этого делать.

Взгляд у Евы такой, будто она понадеялась на другой ответ, хотя и не особенно на него рассчитывала.

— Что? — смутилась Ева, заметив, как я нахмурилась.

— Ничего, — не поменявшись в лице, протянула я.

Принявшись за блюдо, Ева увела разговор в другое русло:

— В Роуктаун с Майклом летите в пятницу?

Сегодня мы должны были встретиться в его офисе, но «Прайд» у дверей гостиницы «Ричард холл» нарушил все мои планы. И с Майклом о вылете в Роуктаун по совместным делам наших компаний пришлось договариваться не с глазу на глаз, а по телефону.

— Да, решили лететь завтра днем.

— Это уже точно?

— Угу…

— Когда планируете вернуться?

— К концу недели.

— Это хорошо, — кивнула Ева. От блюда перевела взгляд опять ко мне. — Потому что в воскресение я жду тебя в Дейсмоне. Пятьдесят шестая улица, дом двадцать три.

— А что по этому адресу?

— Мой новый дом.

— Вы с Генри купили дом? — улыбнулась я.

— Три этажа. Четыре ванные комнаты. Две террасы. Бассейн.

— Это здорово, — подразумеваю не роскошь дома, а сам факт их совместных планов на жизнь с Генри. — Вы вместе выбирали дом…

И помолчав недолго, Ева призналась:

— Он сделал мне предложение.

Я догадывалась об этом и улыбка на моем лице стала шире.

— Давно?

— Не очень, — в ответ протянула она уклончиво.

Отчего этот секрет? Уже без улыбки спросила прямо:

— Ты в чем-то сомневаешься?

— Я уже была замужем однажды. Опыт так себе…

— Только это?

— Что значит, только это? — сдержанно улыбнулась Ева. — Дело именно в этом!

Я опять улыбнулась.

— Если ты боишься только факта замужества, а не сомневаешься в самом Генри, тогда все в порядке, — мне вдруг вспомнился день бракосочетания с Джоном Хэнтоном. Самый счастливый день в моей жизни. День, когда я была во всем уверенна как никогда… А следом в мыслях возникли большие зеленые глаза рыжеволосой девушки, с которой Джон уединился в номере гостиницы «Ричард холл» этим днем. Мысли помрачнели, и без прежних бодрых интонаций в голосе я повторила: — Тогда все в порядке…

Я проснулась с первыми лучами солнца и уже не могла сомкнуть глаз. За окном ранний рассвет. В моей квартире в центре Данфорда было умеренно светло, и пусто.

Эту ночь я провела вне дома Джона. Я так хотела.

Мне это было нужно…

Я поднялась с широкой кровати и в шелковой ночной сорочке пошла в кухню, налив себе крепкий чай. Квартира на четырнадцатом этаже седьмого по величине небоскреба Данфорда давно пустовала, так что из съедобного в большом выпуклом холодильнике ничего не было; только почтовые письма и несколько старых газет на верхней полке. Удивилась, но не слишком. Вынув корреспонденцию из холодильника, посмотрела на даты…

Несколько месяцев назад было трудное время. Мои мысли были заняты работой, тогда-то и могли письма и газеты по моей рассеянности попасть в холодильник.

Выпив чай, кружку поставила на стол. Приняла душ. Оделась. Накинув темное пальто, закрыла дверь и на лифте спустилась в холл. Там замысловатой архитектуры фонтан, темный мраморный пол, скамейки.

Ключи оставила консьержу и вышла в прохладу утреннего Данфорда.

Приятное на вид кафе за углом восемнадцатой улицы уже было открыто. Пришлось пройти немного, но оно того стоило: свежая выпечка, салаты и десерты.

Когда я попросила себе кофе, официант сначала растерялся. Поднял ко мне взгляд и тут же узнал. Взволнованно улыбнулся.

Мир вроде бы менялся. Менялись люди и их мировоззрения. Привычки. Но вот то, что женщине могло нравиться кофе до сих пор оставалось за гранью понимания многих людей. Ведь кофе «грубый» напиток, и пить его дамам отнюдь не женственно. Так думало большинство. Впрочем, раньше большинство было убежденно, что руководящие должности для женщин нонсенс. И возможность развода плелась где-то в хвосте того же локомотива…

Закончив завтрак на углу восемнадцатой улицы, я оставила расчет на столе и пошла к черному «Калибри», уже некоторое время ожидавшей меня на входе в небоскреб.

— Доброе утро, мэм, — посмотрел в зеркало заднего вида мой водитель.

— Доброе утро, — хлопнула я задней пассажирской дверью. — Мои вещи?

— В багажнике, мэм. В аэропорт?

— Да, сразу в аэропорт.

Тихонько зарычав, машина тронулась с места, выкатившись в общий автомобильный поток.

На улицах Данфорда уже светло. На дорогах типичные этому времени пробки: машины стояли или плелись, гудели. Люди торопливо передвигались по тротуарам, выстраивались у обочин и ловили такси. У телефонных будок очереди. Очереди выстраивались и к газетным боксам и магазинам.

С центральных улиц Данфорда свернули к парку, а там вырулили к окраинам большого города. Вскоре на горизонте показался аэропорт. С взлетно-посадочной полосы взлетал бело-синий пассажирский самолет.

Черная «Калибри» через аэродром проехала к небольшому белому самолету с фирменным логотипом «Технологии будущего» на фюзеляже.

«Калибри» остановилась у трапа. Водитель обошел было машину, чтобы открыть мне дверь, но я его опередила. Поднялась из салона, и придерживая заднюю пассажирскую дверь в приоткрытом состоянии, с любопытством смотрела на самолет.

Обтекаемой формы и с длинными крыльями, изящный, этот самолет мне чем-то напомнил борт «Кэролайн Вэйст».