И вот он прижался к щели, подслушивал, как Эвелина фонТеофельс выдвигает своему супругу ультиматум. Он даст ей развод и полнуюсвободу, мальчик будет жить с ней.

Зепп вырос с матерью, отца видел редко. Если бы большевообще никогда не увидел, не заплакал бы. Зепп был всецело на стороне Эвелины ибоялся только одного – что она не выдержит спокойного, ледяного голоса, которымговорил с ней оберст-лейтенант фон Теофельс.

– Вы меня не интересуете, – с непоколебимым терпениемповторил отец. – Можете уезжать куда вам угодно. Супруга, не сознающая своегодолга, мне не нужна. Я дам вам развод. Можете забрать себе дочь, ее вы всеравно безвозвратно испортили. Но превратить Йозефа в размазню я не позволю. ОнТеофельс. Я отправлю его в кадетский корпус. Вы никогда его больше не увидите.И не упрашивайте. Вы меня знаете, я своих решений не меняю.

Мальчик задрожал в темной комнатке, где пахло духами, мехоми чуть-чуть нафталином. Но страх прошел, когда мать хрипло засмеялась.

– Я не собираюсь вас упрашивать, я не настолько глупа. Ябуду угрожать. У железного герра подполковника есть одно слабое место. Выбоитесь скандала, боитесь лишиться службы. О, я все продумала! Недаром япрожила с вами двенадцать лет! Знайте же, я наняла частных детективов. Онивыследили вас в Ливорно! Тайно сфотографировали, как вы сидите на балконе сэтой авантюристкой. Взяли показания служителей отеля, выкупили чек с вашейподписью.

– Глупости. Это одна из моих осведомительниц. Если я сплю сней, то ради интересов службы. Когда мы с вами вступали в брак, я предупреждал…

– Мало ли что вы предупреждали! – Мать снова зашлась кашлем,но он звучал не жалобно, а триумфально. – Неужто вы подумали, что я ревную? Уменя есть неопровержимые доказательства супружеской измены! Я напишу об этомимператрице, она меня помнит и любит! Вас выгонят из армии! Не думаете же вы,что начальство станет вас покрывать? Выбирайте: или вы отдаете мне сына, или…

Договорить ей не позволил новый приступ.

– Однако вы совсем расхворались, – вздохнул отец. – Мыпоговорим, когда вам станет лучше.

– Я… уже… всё вам… сказала.

– По крайней мере выпейте микстуру. Мне только что доставилиее из Штутгарта.

И, к облегчению маленького Зеппа, ужасная сцена закончилась.

Ночью мать умерла. Доктор сказал, что в легком от натугилопнул кровеносный сосуд. В следующий раз мальчик увидел ее в гробу, средибелых лилий.

Зепп кусал губы, давился слезами. По малости лет он еще незнал, что любовь к отдельным личностям деструктивна.

После долгой, тягостной церемонии отец отвел его в кабинет.

– Я мог бы тебе этого не говорить, – сказал подполковник,глядя на своего отпрыска стальными глазами. – Но скажу. Иначе получится, чтоЭвелина умерла зря. Ты ведь подслушивал наш разговор? Не отпирайся, я знаю. Вмикстуре был яд.

– Что?!

– Я чувствовал, что за мной в Ливорно следили. Выяснил, кто.Догадался, зачем. И принял меры. Я сделал это не из страха. Я сделал это неради карьеры. Я сделал это ради тебя. Завтра ты отправишься в кадетский корпуси к концу учебного года станешь лучшим в классе. Ведь ты – фон Теофельс. Всё,можешь идти.

Несколько лет Зепп ненавидел отца, даже собирался отомстить.Потом созрел, поумнел, оценил. Теперь вот вспоминал покойника с благодарностью.

Чтоб добраться до бывшего птичника, майору фон Теофельсупришлось миновать четыре поста и расстаться со своим «некарзульмером». Натерриторию главной квартиры допускались только моторы и экипажи, приписанные кСтавке. Сняв очки-консервы, кожанку, кепи, перчатки с раструбами, Зепп умылсерое от пыли лицо у водопроводной колонки, расчесал волосы, снял с сапогширокие краги. Теперь, когда до встречи с начальником сектора оставалось всегоничего, разведчик вдруг перестал спешить. При сугубой рациональности он давалсебе небольшое послабление по части суеверных предосторожностей. Одна изглавных гласила: не кидайся на добычу впопыхах – спугнешь. А настроение умайора сейчас было, как у лиса, подкравшегося к курятнику. Что за добыча егождет? Если какая-нибудь сладкая, пройдусь по штабному коридору на руках,пообещал он Судьбе, надеясь ее подкупить. Можно биться об заклад, что ни водном германском штабе никто еще на руках не ходил.

Ну, пора!

Первое предзнаменование было чрезвычайно обнадеживающим.Подполковник Колнаи разговаривать с вновьприбывшим офицером не стал, а выписалему пропуск в управление генерал-квартирмейстера, к Самому Высокому Начальству.Это могло означать, что задание будет особенной, стратегической важности.

С другой стороны, не всякая стратегия интересна человеку сазартной душой. Вдруг опять что-нибудь «статусное» или, не дай Боже,дипломатическое?

Самым Высоким Начальством для Зеппа был старый, опытныйгенерал, которого в Курятнике все за глаза называли Schnurrbart,[2]хотя начальник носил весьма звучную трехступенчатую фамилию и даже имел титул.Карьера сего памятника германской разведки восходила к мифическим доимперскимвременам.

В приемной адъютант велел обождать, а «чтобы герр майор нескучал», дал ему сводку за минувшие сутки. Скука тут, разумеется, была ни причем. Раз посетителю перед вызовом в кабинет дают сводку, значит, так надо.

Зепп внимательно просмотрел сообщения с фронтов, пытаясьугадать, какое из них связано с предстоящим заданием.

Западный театр военных действий. Северо-восточнее Экюри.После ожесточенного боя у французов отбита траншея протяженностью 300 метров.

Восточный театр. Группа армий фельдмаршала фон Гинденбурга.Близ Сморгони отбита атака противника крупными силами. Группа армий генералафон Лизингена. Немецкие и австро-венгерские войска отбили все попытки русскихпрорваться на западный берег реки Стырь.

Балканский театр. Наступление совместно с болгарскимисоюзниками продолжается. Захвачено 12 орудий.

Прочитал, осмыслил, а тут и в кабинет позвали.

Второе лучезарное предзнаменование: Шнурбарт был не один, асо своим заместителем генералом Моноклем (тоже прозвище, потому что безстеклышка в правом глазу этого господина никто никогда не видел). Монокль былна двадцать лет моложе шефа, то есть принадлежал к новому, постбисмарковскомупоколению стратегов. На этого сухого, едкого офицера возлагались большиенадежды. Поразительней всего, что старик и его помощник отлично уживались другс другом. Если не душа в душу, то мозг в мозг.

Начальник сидел за столом, заместитель стоял у окна, сцепивруки за спиной.

Майор вытянулся, отрапортовал о прибытии. У генерала Усабыла слабость: любил, чтоб подчиненные выглядели орлами, хотя на кой эторазведчику, непонятно.