Конечно нет. Это же просто смешно.

— Она терапевт, — пояснила леди Дороти. — Она пришла сегодня утром с одеждой, которую назвала идеальной, потому что с ней я смогу научиться самостоятельно одеваться.

— О?

Оливер был рад, что Софи оказалась не той медсестрой и ему не придется рвать ее на куски и наблюдать, как дрожат ее губы, когда она плачет. И отвечать на неудобные вопросы.

И почему он подумал о том, каким может показаться медсестре, чьего имени даже не знал? Это странно.

— Это были… спортивные штаны, Оливер. С эластичным поясом.

— О…

Спортивные штаны. Мама всегда ставила их в один ряд с пушистыми тапочками, шифоновыми шарфами на голове и сигаретой в зубах. Леди Дороти не была снобом, у нее были друзья из всех слоев общества, но самодисциплина много для нее значила, и соответствие личным стандартам считалось делом гордости. Спортивные штаны так же унижали ее, как, например, подгузник.

Что-то нужно делать. Но что? Оливеру требовалось подумать. А пока он должен был помочь матери справиться с трудностями. Он чувствовал неизъяснимую печаль, когда видел несгибаемую леди Дороти в таком состоянии.

Он услышал, как мать вдохнула. Решительно.

— Не позволяй мне занимать много твоего времени, Оливер. Я уверена, что у тебя есть гораздо более важные дела.

— Мне нужно закончить дела в клинике, и все.

Оливер чувствовал, что хмурится все сильнее. Должен же найтись выход из этой ситуации.

— А потом операция. И тебе нужно есть, ты это знаешь. Я вернусь позже.

Он не был готов настолько отпускать свое прошлое. И верил, что его мать придерживалась такого же мнения. Сейчас она чувствовала себя несчастной, но со временем она забудет про эпизод со спортивными штанами.

Вернуться позже было неплохим решением. И если невероятно раздражительная и, возможно, некомпетентная медсестра сейчас отрабатывала свою смену, то к трем часам ее уже здесь не будет. А он незаметно проскользнет с какой-нибудь едой и попытается разжечь мамин аппетит. Это устраивало Оливера.

Полностью.

— Леди кто?

Белла отвлеклась от разговора с Салли, заметив Оливера Доусона, выходившего из отделения. Она с неохотой отметила, что он прекрасно выглядел в костюме. Если бы только он был чуть… милее, она бы могла подумать, что он красив. Ладно, великолепен.

— Леди Дороти, — повторила Салли.

— У нее нет фамилии?

— Есть, конечно, но никто ее не использует. Она очень известная личность и не хочет, чтобы пресса узнала о том, что она попала в больницу, поэтому будь осмотрительна. — Салли нахмурилась. — Ты же можешь быть осмотрительной, Белла?

— Конечно могу.

Белла выпрямилась. Наконец ей поручили новую работу. И не важно, что это, скорее всего, было связано с нехваткой персонала. Белла хотела показать, на что способна. Вид удалявшегося Оливера Доусона напомнил ей об амбициях, к тому же ей действительно нравилось общаться с пациентами.

Она хороша выполняла свою работу. Может, сейчас люди наконец это заметят.

— Что я должна сделать?

— Ей нужно сдать анализ на глюкозу. Мы не будем давать ей инсулин, пока я не поговорю с доктором. Но есть еще одна причина пойти к ней в палату. — Салли помолчала и продолжила шепотом: — Леди Дороти сейчас очень расстроена, и никому не удалось уговорить ее начать курс реабилитации, который ей необходим. Вдруг именно тебе это удастся. Я хочу сказать, что если ты смогла заставить Уолли встать и танцевать, то твой подход отличается от обычного. Просто… будь очень осторожна, хорошо?

Прокручивая в голове эти слова, Белла направилась к частной палате, которая привлекала ее внимание с самого первого дня. Закрытая дверь и опущенные занавески разжигали слишком бурное воображение, и она решила, что у пациента были настолько серьезные увечья, что она не хотела никому их показывать.

Белла сказала своей тете Кейт, что там, возможно, лежит горбун из Нотр-Дама.

Поэтому она почти разочаровалась, увидев пожилую женщину. Невероятно красивую женщину с персиковой кожей и самыми потрясающими серебряными волосами. Беря кровь на анализ, она время от времени бросала на нее восхищенные взгляды. Она старалась выполнять работу как можно аккуратнее. Бедная леди Дороти страдала от довольно серьезного артрита, который поразил обе ее руки. Суставы покраснели и вздулись, и казалось, что она совсем не может шевелить пальцами.

Пациентка молчала. Белла видела грусть на лице пожилой леди, и ее сердце сжималось от сочувствия. Настоящая леди.

— Почему вы так на меня смотрите?

Белла подпрыгнула:

— Простите, я груба? Мне просто очень нравятся ваши волосы. Если бы такой цвет можно было закрыть в бутылку, вы бы заработали целое состояние.

— Они просто седые.

— О нет… — Белла отчаянно замотала головой. — Это настоящее серебро. И они мерцают. У меня были колготки для танцев как раз такого цвета, я их обожала.

Но леди Дороти снова погрузилась в молчание. Она сидела, откинувшись на подушки, и смотрела в пустоту. Белла ходила по палате, прибираясь. Боже, она не слишком впечатлит Салли, если ей удастся добиться всего лишь пренебрежительного комментария о цвете волос, в то время как она хотела подбодрить пациентку.

В огромной вазе со свежими цветами нужно было поменять воду. Белла, направившись к ней, зацепилась за ножку стула и что-то уронила.

Слава богу, мистер Доусон не видел ее неуклюжести. Она почти слышала его язвительное замечание о том, как это типично для нее.

Белла вздохнула и наклонилась, чтобы поднять ярко-розовый предмет. Почему вообще она волнуется о том, что этот напыщенный болван может о ней подумать? Она больше не собиралась работать медсестрой в операционной. Он на всю жизнь отвратил ее от этого.

Белла резко вдохнула, когда поняла, что держит в руках.

— О боже мой!

Это были толстые шерстяные спортивные штаны с широким эластичным поясом. Она с ужасом посмотрела на предмет одежды. Ее щеки покраснели, и она повернулась к женщине, лежавшей на кровати.

— Я прошу прощения, леди Дороти, — пробормотала она. — Должно быть, это ваши.

Во взгляде, обращенном к ней, сверкал настоящий лед.

— Они совершенно точно не мои.

— О, слава богу!

Леди Дороти продолжала смотреть на нее. Белла попыталась улыбнуться.

— Мне не следует этого говорить, потому что мой дедушка на самом деле убил бабушку, но знаете что?

Леди Дороти не отрывала от нее взгляд, но ее брови медленно ползли вверх.

— Что? — осторожно спросила она.