Белла понизила голос:

— Если бы она надела такие розовые штаны, это можно было считать мотивом. И если бы я была среди присяжных, а это стало бы уликой, то я бы точно сочла их смягчающим обстоятельством.

Наконец пожилая леди ожила. Ее губы растянулись в улыбке. Белла свернула ужасные штаны и положила их на стул.

— Если они не ваши, то что они здесь делают? Может, избавимся от них?

— Лучше не стоит, дорогая.

— Почему?

Леди Дороти устало вдохнула:

— Терапевт принесла их. Я должна их носить, потому что могу сама их надеть.

— Что? Она хочет вас заставить? Что не так с теми брюками, которые вы носите обычно? О… — Белла поморщилась. — Простите, я снова лезу не в свое дело. Возможно, вы вообще не носите брюки. Я представляю вас в красивых юбках и жакетах или в элегантных платьях.

— Я ношу брюки. Я была как раз в своих любимых, когда меня привезли сюда. Они висят в шкафу.

Белла открыла небольшой шкафчик и увидела пару серых брюк. Она взяла вешалку и посмотрела на них.

— Вы знаете, я не эксперт, но единственная проблема, которую я вижу, — это молния и пуговицы, но их легко можно заменить невидимой липучкой.

Леди Дороти снова внимательно смотрела на нее.

— А как их натягивать?

— Ну, вы можете пользоваться одной из таких палочек с крючком на конце. Врач показала вам предметы, которые помогают в повседневных делах?

— Она мне много чего показала.

Интонация свидетельствовала о том, что леди Дороти не прониклась увиденным.

— В любом случае, — добавила Белла осторожно, — возможно, двигательные способности восстановятся, когда пройдет воспаление. Если вы не так же глупы, как моя бабуля.

Леди Дороти моргнула:

— А при чем здесь ваша бабушка? Я думала, что ее убили.

— Это бабушка по папиной линии, и я никогда не была с ней знакома. Она — скелет в нашем семейном шкафу. А бабуля была маминой мамой, и она долго прожила с нами, когда больше не могла справляться самостоятельно. Я ее обожала.

— Вы сказали, что она была глупа.

Белла кивнула, радуясь, что смогла привлечь внимание леди Дороти. Она даже больше не казалась грустной.

— У нее была очень высокая лошадь. Мы всегда дразнили ее, что она слишком часто на нее взбирается.

— Не понимаю…

— Она очень критично относилась к тем людям, которые ей не нравились, особенно к докторам. Она не верила ни в какие таблетки. Когда ей поставили диагноз «ревматоидный артрит», ее врач сказала ей слезть с высокой лошади хотя бы один раз и сделать то, что ей велят, потому что болезнь совсем согнет ее, если она не будет пить обезболивающее и противовоспалительное и делать упражнения.

— И она послушалась?

— Нет. Она вернулась домой, спустила все таблетки в унитаз и, конечно, больше не могла двигаться, потому что ее суставы были так воспалены, что она вся согнулась, и ей пришлось переехать к нам. — Белла вздохнула. — Жаль, что ее не поместили в похожую больницу, когда она заболела. Уверена, она была бы в восторге от моих кантри-танцев. Это бы точно заставило ее двигаться.

В глазах леди Дороти мелькнул интерес. Даже решимость.

— Что такое кантри-танцы?

Белла загадочно улыбнулась:

— Я зайду за вами завтра, и вы все узнаете.

— О, я не могу.

— Почему?

— Я не буду одета.

Белла многозначительно подняла брови.

— Но ваша одежда здесь, в шкафу. Я не прошу вас надеть ужасающе розовые штаны. Если честно, — продолжила она, строго глядя на леди Дороти, — я не уверена, что они разрешены на танцах в стиле кантри.

— Но…

На красивом лице женщины Белла увидела страх, который могла понять. Страх потерять достоинство. Потерять саму себя в этой болезни. Не раздумывая, она присела на край кровати и взяла руку леди Дороти в свои ладони.

— Я все понимаю, — мягко сказала она. — Мне приходилось помогать бабуле во многих вещах, которые казались нам обеим унизительными, пока мы не привыкли, но я выучила кое-что. Кое-что очень важное.

Она видела, с каким усилием леди Дороти сглотнула, прежде чем заговорить. Ее голос был едва слышен.

— И что это было?

— Что такие физические проблемы, как способность самостоятельно одеться или даже сходить в туалет, лежат на поверхности. Можно справиться с неприятным ощущением потребности в помощи, и это не меняет того, что по-настоящему важно, — человека, которым остаешься внутри.

Наступило долгое молчание. Белла на секунду закрыла глаза, чтобы набраться смелости.

— Мы можем попробовать надеть вашу одежду, если хотите. Так мы узнаем, что нужно изменить, чтобы вы сами смогли ее застегивать.

Снова молчание. Очевидно, леди требовалось время.

— Подумайте об этом, — предложила Белла. — А пока я расскажу вам забавную историю о том, что сделал сегодня мой котенок. Вы любите кошек?

— Раньше любила, — мечтательно произнесла леди Дороти. — У меня очень давно не было домашних животных.

Белла улыбнулась:

— Ну… Я живу со своей тетей, которая довольно равнодушна к ним, и Биб, мой котенок, решил посмотреть, что находится наверху окна, и самый быстрый способ добраться туда — по занавеске, но его когти застряли, он испугался и начал визжать.

Белла сопровождала свой рассказ активной жестикуляцией, но леди Дороти на нее не смотрела. Ее взгляд был прикован к шкафу, который медсестра случайно забыла закрыть. Брюки были хорошо видны.

В семь часов вечера Оливер шел в гериатрическое отделение окольными путями. Он не смог найти простой коричневый бумажный пакет, поэтому пакет с гамбургерами и картошкой в его руках был украшен красным и желтым логотипом известной сети ресторанов быстрого питания.

Еда чуть не выпала, когда он зашел в палату своей матери. Он ожидал увидеть ее в кровати, а не сидящей в кресле возле окна в своей повседневной одежде.

Это было настоящее чудо.

— Ты оделась!

— Да… И я чувствую себя собой. — Леди Дороти улыбнулась ему.

— Но как…

Он собирался спросить, как она смогла сделать это сама, но это бы только усугубило проблему. Но она не позволяла никому помогать ей, так что…

— Мне помогли. Я познакомилась с невероятной девушкой сегодня днем. Ее зовут Белла. Она просто замечательная. — Она задумчиво посмотрела на своего сына. — И очень симпатичная.

— Мама!

Оливер покачал головой, улыбаясь. Как он мог не улыбаться? Это был огромный шаг вперед.