к поднятию столба и втыканию основания в засыпанную камнем дыру. Кэтрин теперь была подвешена примерно в восьми футах от земли. Мужчины собрали обломки деревьев из кучи и сложили их вокруг основания столба, пока они почти не доставали до её ног.

Затем мужчины отступили и слились с толпой, тьма окутала их, внезапно даровав им анонимность.

Только Маркус, великий охотник на ведьм, человек, который вытащил эту женщину, брыкающуюся и кричащую, из её дома и руководил своими людьми, избивавшими её и пытавшими её, пока она не признала, что она действительно, как уже знал Маркус, ведьма, выступил вперёд. Он передал свой факел одному из мужчин. Он расправил отороченные золотом края своего красного бархатного жакета и подошёл к ведьме. Голова Кэтрин склонилась вперёд. Только верёвки, которыми она была привязана к столбу, не позволили ей упасть на землю.

Её длинные волосы, сальные и спутанные, падали ей на лицо.

Когда Маркус приблизился к ней, он услышал её дыхание. Оно было мелким и хриплым, как у животного.

Ничего удивительного. Она и была животным.

Нет.

Она была хуже.

Маркус подошёл ближе.

Голова Кэтрин дёрнулась вперёд. Её гнилые зубы, два из которых были выбиты из её бледных дёсен во время одного из самых жестоких избиений, которые она перенесла, скрежетали на Маркуса. Если бы он был хотя бы на дюйм ближе, эти зубы вонзились бы ему в шею, заразив его бог знает какой формой ужасающей болезни.

Маркус отпрыгнул назад, и каждый член толпы повторил действие.

Рычание Кэтрин расслабилось. Она улыбнулась. Она даже осмелилась засмеяться.

- В чём дело? - спросила она. - Ты меня боишься?

- Ни одна жалкая шлюха никогда не пугала меня, - ответил Маркус. - Ни ты. Ни любая другая.

- Правда? Тогда что это за зловоние, которое я чувствую от тебя? - Кэтрин фыркнула от смеха. - Это определённо пахнет страхом.

Маркус медленно покачал головой.

- Страх для слабаков.

- Как эти так называемые люди, которых ты привёл сюда сегодня ночью? Они пахнут хуже, чем ты.

Маркус оглянулся через плечо на мужчин, которые теперь стояли позади него. Боялись ли они этой ведьмы? Разве они не верили, что Бог защитит их от её тёмной магии? От её зла?

Ведьма была права в одном - насколько он мог видеть в темноте, все они выглядели окаменевшими.

Маркус снова посмотрел на Кэтрин.

- Ты здесь слабая, - сказал он.

Улыбка Кэтрин стала шире.

- О, как отчаянно ты хочешь, чтобы это было правдой.

Она насмехалась над ним. Тот факт, что она была привязана к этому столбу и была готова сгореть, похоже, её совершенно не беспокоил. С того момента, как она призналась, Кэтрин изменилась. Когда Маркус впервые арестовал её, она была напугана - даже шокирована. Она умоляла сохранить ей жизнь. Она поклялась Богу - нашему Богу, - что она не ведьма. Но Маркус знал, что это неправда. И теперь, после нескольких дней в тюрьме, с разодранной плотью, сломанными костями, она больше не умоляла.

Теперь она призналась, что была ведьмой. Она призналась в своих преступлениях с кровью во рту и улыбкой на лице. Теперь, зная, что она скоро умрёт, она, казалось, приняла тьму.

Теперь она была воплощением чистого зла.

И она наслаждалась этим.

- Я верю, что это правда. На самом деле, я знаю, что это правда. После всего, - сказал Маркус, снова приближаясь к Кэтрин. Если она на этот раз прыгнет за ним, он будет готов. Если понадобится, он сломает ей челюсть тыльной стороной ладони. - Вот ты и находишься именно там, где я хочу, чтобы ты была. Если бы ты не была так слаба - если бы ты была хотя бы наполовину так сильна, как утверждаешь, - ты бы никогда не позволила себя найти.

- Пути Господни неисповедимы.

- Верно, - на этот раз Маркус улыбнулся, целеустремлённая демонстрация, призванная показать ведьме, что он не боится и что ничто из того, что она может сказать или сделать, никогда не сможет повлиять на него - или на кого-либо ещё, если уж на то пошло - никогда больше. - Например, я так и не понял, как и почему Он допустил мерзкого, отвратительного зверя, такого как ты, когда-либо рождавшегося на этой земле.

- Возможно, у этого твоего Бога есть гнусные планы на эту землю, - Кэтрин зарычала, слюна текла по её потрескавшимся губам. - Возможно, Он видит человечество чумой, которой оно и является на самом деле.

- Наш Господь и Спаситель добр и прощает.

- Это так? Тогда, может быть, ты думаешь, что Он примет меня в Своё царство?

- Нет. Небеса для великих и блага этой земли, - Маркус стиснул зубы, разозлившись на то, что отвратительное существо перед ним осмелилось даже предложить такое. - Ты не являешься ни тем, ни другим. Ты будешь гореть в аду вечно.

Кэтрин улыбнулась. Отражение множественных огней мерцало и танцевало в её глазах.

- Звучит как рай для меня, - сказала она, фыркая в ответ.

Маркус нахмурился, злясь больше, чем когда-либо мог припомнить.

Он потянулся к одному из мужчин в толпе. Послушно мужчина подошёл и вручил Маркусу свой факел.

Маркус придвинулся ещё ближе к ведьме. Запах был почти невыносим. Каждое тёплое хриплое дыхание ощущалось кислотой на его лице. Почти нос к носу с ведьмой, без страха в глазах, Маркус высоко поднял свой факел.

- Тогда, пожалуйста, - сказал он. - Позволь мне помочь тебе в твоём путешествии в рай.

Кэтрин пристально посмотрела Маркусу в глаза. На кратчайшее мгновение Маркусу показалось, что она проникла в него и копается внутри него, ища его душу, стремясь поглотить каждую её каплю.

Маркус сделал шаг назад. Он опустил факел и воткнул его глубоко в груду дров у основания столба. Сразу же загорелось пламя.

Кэтрин посмотрела на огонь, разгорающийся у неё под ногами. Она снова посмотрела на Маркуса и широко улыбнулась.

- Ты можешь сжечь моё тело, - сказала она. - Но моя душа - та, что принадлежит Люциферу - будет жить вечно.

Маркус залился смехом.

- Ведьма с душой? Как ужасно забавно, - сказал он. - Огонь Господень очистит землю от твоего тела. А души у тебя нет.

Кэтрин нахмурилась. Улыбка, которая была наклеена на её лицо, теперь исчезла. Пламя начало лизать её пятки. Тем не менее, она, казалось, не чувствовала боли.

- Разве ты не считаешь меня творением того же Бога, которому ты так послушно служишь? - спросила ведьма.

- Нет, не считаю, - ответил Маркус. - Ты создание дьявола.

- О, нет. Дьявол не творец. Он разрушитель! Тот же самый Бог, который создал тебя, создал и меня. Я выбрала путь