— Ветер? — переспросил Красавчик, в удивлении приподнимая черные брови.

— Угу, — сложила я губы дудочкой, а затем тихонько запела:

Я где-то был потерян, иди меня искать.

И яму раскопай, где старый бук растет.

Задул восточный ветер, мне хочет помогать.

Ты ветру доверяй — он к цели приведет.

Без твоей любви он совсем исчезнет.

Душу сохрани, чтоб о нем скорбеть.

Дверь мою ищи, ты в тени под ивой,

Но внутрь не входи, там смерть твоя, брат мой.

Тихо, братец, попробуй всех спаси

Шестнадцать на шесть, в темноту вглядись.

Узнай мою походку, услышь мои шаги.

Ты в вышине, не бойся — возле рая жизнь.

Прежде чем уйти, обойди мой холм,

Пять на семь шагов, где ж его найти?

Он больше не придет, навсегда потерян.

Судьба не королева, не замок ее дом.

В конце концов, глюк мой, значит, могу развлекаться как хочу. А Сафронов теперь точно до сентября за мной с зачеткой бегать будет.

— Ведьма! — голосом, похожим на раскат грома, внезапно в полной тишине произнес Громила.

— Ведьма, — пискнул Голлум.

— Ведьма, — прошелестела Нимфа, отворачиваясь.

— Ведьма, — выплюнула Вобла.

— Полноценная ведьма, — глубоко вздохнув, кивнул Красавчик. — Ветер Елизавета Андреевна, вы приняты в Высшую Магическую академию Истанара и зачислены на факультет ведьмовства. Пройдите вот в ту дверь.

Что?

Непорядок, хромает что-то у меня фантазия. Мне что, в обычной жизни университета мало или у меня уже профессиональная деформация началась? Какая магическая академия? Какой Истанар?

Ну все, Сафронов, ты попал.

Меня, конечно, и раньше студенты травить пытались, но до психотропных препаратов еще никто не доходил — обычно на слабительном останавливались.

Красавчик упорно продолжал указывать мне на дверь, и хоть глюк мой, я решила все же пойти у него на поводу. А вдруг за дверью меня еще больше красавчиков ждет и рядом с ними не будет никаких вобл?

Постаравшись настроиться (должен же мой мозг как-то реагировать на мои желания) на то, что за дверью меня ждет шикарный ресторан на берегу моря, еще более обворожительный красавчик, готовый исполнять любые мои прихоти, шикарное платье…

Когда поняла, что в мои мечты начал на цыпочках пробираться Сафронов под ручку с Галиной Васильевной, нашей заведующей кафедрой, я зло сплюнула и поспешила к двери, пока романтический настрой окончательно не улетучился.

За дверью меня ожидал гном. Причем самый настоящий!

Знаете, чем гном отличается от карлика? Квадратностью. При росте в метр двадцать, в ширину этот «красавец» был не меньше.

— Чë уставилась? — гаркнуло на меня порождение германо-скандинавской мифологии. — Имя.

— Ветер Елизавета Андреевна, — опешив от такой несправедливости, машинально ответила я.

А где же романтично-брутальный красавец? Где море? Ресторан, в конце концов. Я есть хочу.

Гном презрительно фыркнул и пробурчал в свою косматую седую бороду, которая здорово перекрывала половину его тела:

— Поназываются тут дурацкими именами, и как только жить-то можно с такой фамилией.

Я окончательно растерялась. Почему это у меня дурацкое имя? Вполне даже обычное, а фамилия так вообще замечательная.

— Факультет? — строго спросил меж тем гном, карябая что-то пером на огромном свитке.

— Ведьмовства, — вспомнила я, куда меня определил глюк-Красавчик.

Вообще-то, ведьмой меня тоже частенько называли, особенно нерадивые студенты и бабушки возле подъезда. А еще меня так очень любил называть наш декан, когда я отказывалась ставить «нужную» оценку «нужным» студентам.

Эх, как только меня не называли. И при этом никому почему-то не было интересно, что у меня самая высокая посещаемость лекций и семинаров, а мои студенты-технари в отношении философии могут дать фору любому студенту-гуманитарию. Может, мои методы преподавания и жестокие, зато действенные.

— Держи, — гном тыкнул мне странный металлический кругляш с выбитым на нем номером 986. — Сейчас идешь на третий этаж в деканат, затем в общежитие к завхозу и к коменданту, после в библиотеку. Сеймер не терять, восстанавливать не буду.

Я, пожав плечами, сунула кругляш в сумку и направилась к указанной двери, по-видимому, ведущей к следующему выверту моей неугомонной фантазии.

— Простите, — повернулась я к гному, уже взявшись за ручку двери, — а вы случайно не знаете, сколько длится эффект от приема психотропных препаратов?

Гном странно на меня вытаращился, и я, поняв, что ответа не дождусь, двинулась дальше.

И все-таки фантазия у меня хоть и с вывертом, но богатая.

Я шла по широкому коридору с высоким арочным потолком в готическом стиле. Многочисленные полуколонны, ниши, багеты украшали дивные каменные существа, похожие на химер и горгулий. Через раскрытые витражные окна можно было наблюдать роскошный парк с аркадами, переходами, ажурными беседками и фонтанами.

Одним словом — красота!

Мимо меня сновали студенты в странных разноцветных мантиях, с сосредоточенными и слегка (и не слегка) перепуганными лицами. Многие несли стопки толстенных книг или коробки, полные каких-то странных предметов.

Деканат ведьмовского факультета действительно нашелся на третьем этаже. Ну, деканат — он, как говорится, и в Африке деканат. Горы папок, книг, стопки исписанных листов и три злющие фурии.

Так, раз моя фантазия решила особо не выделываться и создать деканат максимально приближенный к реальности, то и вести себя нужно соответствующе.

— Добрый день, уважаемые, — вежливо поздоровалась я, судорожно перебирая в мыслях содержимое своей сумки.

Три пары глаз молча зло зыркнули на меня из-за стопок бумаг.

Прикинув на взгляд самую злющую, а значит, старшую в этом серпентарии, я направилась к ней с самым смиренным видом. С таким же смиренным видом положила на стол перед ней кругляш с номером, выданный гномом, а рядом плитку шоколада, которую всегда ношу с собой для таких вот забегов по работе. Фурия удивленно дернула бровью, принюхалась и быстренько отправила шоколадку в ящик стола. Взяв следующим мой кругляш, сунула его в какую-то странную коробочку. Немного подождав, Фурия вытянула его и вернула мне. И вот тут моя фантазия вспомнила, что она вообще-то не просто так в моем мозгу живет. На столе, прямо из ниоткуда появился лист бумаги, который сам по себе начал заполняться. За ним следующий и так еще семь раз. Дождавшись, когда листы сами собой сложатся в аккуратную стопочку, Фурия взяла два верхних и протянула мне: