— Даже слишком. Во всяком случае, в мире политики их знаютслишком хорошо.

От их встречи может во многом зависеть судьба мира. Но этоне президенты США и России, на такой заказ мы пока не планируем вашего участия.

— Понятно. Кажется, я должен согласиться. Вы и так ужесказали слишком много. Я ведь не должен отказываться, это правда, мистерТраппатони?

— Что вы имеете в виду? — нахмурился его собеседник.Блеснула заколка на его галстуке.

— Ничего. За исключением того малозначительного факта, чтопод кузовом моего автомобиля прикреплено взрывное устройство, реагирующее нарадиосигнал.

Если сейчас мы не договоримся и я попытаюсь уехать, выпошлете этот сигнал. Я даже убежден, что приказ будет отдан из вашегоавтомобиля. — Груодис говорил спокойно, словно рассказывал выученный урок,глядя в несколько растерянные глаза своего преподавателя.

Тот хотел что-то возразить, даже открыл рот, но передумал.Промолчав минуту, спросил:

— Тогда почему вы приехали?

— Мне было интересно, — на этот раз улыбнулся Груодис.Впервые за время разговора. — Кажется, мне нужно согласиться. Чтобы вы непытались взорвать мой новый автомобиль. Кстати, у вас ничего не получится. Яобезвредил взрывное устройство.

— Вы могли бы мне этого не говорить, — пожал плечамиТраппатони, — так вы согласны?

— Да. Но единственное условие. Все деньги вы переводите насчет в швейцарском банке с условием, что взять их я могу лишь послеопределенной даты.

Если ничего не выйдет, вы всегда можете забрать деньги.По-моему, так будет лучше. Меня не устраивает приятная перспектива увидеться свами во второй раз после завершения операции.

Траппатони достал платок, вытер лоб.

— Вы деловой человек, мистер Груодис. Вот фотография этихлюдей.

Траппатони достал из кармана фотографию и передал еесобеседнику. Тот взял, внимательно всматриваясь в лица обоих политиков.

— Нечто подобное я и ожидал, — сказал, возвращая фотографию,— вам нужен был такой человек, как я.

— Теперь вы все понимаете. — Траппатони быстро спряталфотографию в карман. — Их встреча состоится через четыре месяца, двенадцатогоиюня. Так, во всяком случае, сообщают их пресс-службы.

— Это будет нелегко, — задумчиво произнес Груодис, — иххорошо охраняют.

Там много моих бывших коллег.

— Иначе бы мы не платили такие деньги, — напомнилТраппатони. — Материалы и деньги получите сегодня вечером. Их привезут к вам вотель.

— Вы знаете, где я остановился? — догадался бывшийподполковник КГБ.

— А как вы думаете? — парировал Траппатони. — Вы считаете,что мы можем рисковать в подобной ситуации?

— Вы не сказали, почему их хотят убрать. Почему платят такиеденьги. Я обязан понимать смысл поставленной задачи. Политическая оппозиция илинечто другое?

— Деньги, — пожал плечами Траппатони, — очень большиеденьги, мистер Груодис. Другие подробности мне неизвестны. А если бы даже былиизвестны, я бы вам о них не сказал. Вы же понимаете мои мотивы? Черездесять-пятнадцать лет это, возможно, будет самое важное звено в развитиичеловеческой цивилизации.

— Неубедительно, — возразил Груодис, — из-за того, что будетчерез пятнадцать лет, не убивают нынешних политиков. И почему тогда всеприурочено к конкретной дате — к двенадцатому июня?

— Мне придется передать моим друзьям, что вы болеепрофессионал, чем мы себе представляли. Двенадцатого июня они подписывают новыйконтракт.

— Получается, что вы работаете на конкурирующую фирму? —усмехнулся Груодис.

— Нет, — засмеялся Траппатони, — просто наши интересы где-топересеклись.

Мы работаем на людей, заинтересованных в том, чтобы в миребыла определенная расстановка сил. Мы думаем о развитии всего индустриальногосообщества Европы в новом веке. Мы работаем на будущее, мистер Груодис.

— И во имя этого порядка завтра вы хотите создать хаоссегодня?

— Порядок возможен только через хаос. В конце концов, именнохаос был в самом начале, породив нашу Вселенную. Боюсь, что в упорядоченнойсистеме и координат человечество никогда бы не смогло возникнуть. Нужен хаос,чтобы дать толчок новым идеям и новым людям. Вы со мной не согласны, мистерГруодис?

— По-моему, как раз с этим у нас никогда не было особыхпроблем. Особенно сейчас, — мрачно заметил Груодис.

— Вы пессимист, — серьезно парировал собеседник, — работатьвы будете с вашей группой?

— Это мое дело. Ваше — наметить цель. Все остальное касаетсятолько меня.

Или моих друзей.

— Согласен, — пробормотал Траппатони, — в любом случаеполученный гонорар будет переведен лично вам.

— До свидания. — Груодису не понравилась ложная патетика вразговоре и сам Траппатони.

— Документы вам пришлют сегодня вечером, — крикнулТраппатони, но Груодис даже не обернулся.

Через минуту его автомобиль, развернувшись, поехал впротивоположную сторону. Траппатони, подошедший к своей машине, долго смотрелему вслед. Затем достал из внутреннего кармана плаща переговорное устройство.

— Серджио, это я, Альберто. Он знает о взрывчатке вавтомобиле. Ты был прав. Он профессионал.

— Мои ребята ждут его на дороге, — ответил Серджио, — он несумеет уйти.

Вы не договорились?

— Договорились, пропустите его автомобиль. «Этот красавчикдаже не знает, что секунду назад избежал верной смерти, — подумал Траппатони. —Впрочем, это даже хорошо, что не знает. Пусть он чувствует себя победителем.Это придаст ему нужную психологическую уверенность. Ведь у него впереди такаясложная задача».

Траппатони сел в автомобиль, развернулся. Уже отъехав отместа встречи и словно вспомнив о фотографии, снова достал ее, внимательновглядываясь в лица запечатленных на снимке политиков. «Может быть, У этоголитовца получится лучше, чем у всех остальных», — подумал он. На снимке застылив рукопожатии два президента. Отныне они были главными мишенями профессиональногоубийцы Йозаса Груодиса и его товарищей.

Жизнь на два разных города, неумолимо отдаляющихся друг отдруга с каждым прожитым днем, была причиной того чувства неустроенности,которое царило в душе Дронго. Обретение независимости союзными республиками иразвал огромной страны привели в конечном счете лишь к страданиям миллионовлюдей и потокам крови, немыслимым в прежней Империи.