пытались драконы пройти по этой стороне, и то не понимали, откуда по ним били наши воины под прикрытием шаманов. Получается, что мальчишка-то, то ли видел, больше, чем надо. То ли точно знал, куда идти.

А я как раз тогда с Нивеллой за болотными травами и мхами ходила. Что поделать, если сухой и чистый мох, лучше всего кровь останавливает? А на болоте он жирный растёт. Высушишь такой, заговоришь, тряпицей проложишь. И уйдёт он в обозе, следом за воинами. А им там, в час нужды, лишнее напоминание, что за них душой болеют. И хоть такой малостью помочь стараются. Ну и как от любопытства удержаться?

— Эй, малой! — вышел с другой стороны от засеки брат. — Ты не потерялся ли?

— Нет, лорд. Я к вам шёл. — Теранул по носу тыльной стороны руки парень и вдруг бухнулся на колени, прямо в грязь. — На поклон я к вам. Жизнь за жизнь.

— Вот это поворот! — удивился тогда брат. — Это кто же из сов тебе жизнь задолжал?

— Никто, я свою отдам. За брата. — Всхлипнул мальчишка.

— В плену? — нахмурился Буреслав.

— Нет, он там, на той стороне. Почти умирает. А говорят шаманы и из мёртвых вернуть могут. — Скороговоркой протараторил драконыш.

— Ничего не понимаю, что ты мне зубы заговариваешь, они вроде не болят пока. Вставай и говори с чем пришёл! — ветер притащил откуда то клок тумана, впрочем, кого на болоте туманами удивишь?

Только наши воины переглянулись и крепче сжали оружие. Понимали, что это брат смог незаметно кастовать "открытие истины". Пока паренёк дышит этим туманом, всю правду выложит, никакие амулеты не спасут. Потому что нет ничего важнее и естественнее для живого, чем дыхание. И не важно, птица ли, дракон ли.

— Мы в трёх днях пути от болота живём, под Хранителями. Деревня у нас небольшая, поэтому приезжают к нам за поборами раз в три месяца, но выносят всё. Чтоб от первых заморозков до тепла дожить запасы прятали. — Парень рассказывал, даже не чувствуя ничего странного, видно и правда врать не собирался. — А тут, через месяц снова явились, да ночью. А мы с братом сироты. Мать из замка хранительского беременной выгнали, а она двойню родила, меня и Филиппа. Нас тётка с дядькой растили, как своих. А их… Да почти всех в деревне посекли. Только тётка красивая, её в замок хотели забрать. Мол, на работы. А дядька заступился, ему голову проломили. Тётка так вырывалась, что её не удержали, и она с лошади упала и больше не шевельнулась. Нас сосед за шкирки держал, только я послабее. Я больше ягоды собрать, рыбы наловить, травок каких собрать из тех, что приметил, что помогают. А Филипп он в кузне помогал, разве ж его борова одной рукой удержишь? Вот и кинулся! Так за своих, родных заступался же! Как же можно стерпеть? Но тут мне со словами: "хоть одного сберегу", прилетело по голове от соседа. А когда я очнулся, брат посреди деревни, на колодках висел. Спина лохмотьями, лицо все в кашу, и мухи над ним роем. Я его снял и на себе волоком сюда. Знаю, что здесь к птичьим шаманам драконы путь искали, говорили, что слабость у вас такая, на чужую беду всегда откликаетесь. Вот я и пришёл, куда знал. Фильку спасите, а я под руку пойду, в услужение!

— К страшным совам? — деланно удивился брат.

— Ну, уж не страшнее Хранителей будете! — набычился парень.

— А если я с тебя клятву на верность попрошу? Сдержишь? — задал вопрос Буреслав.

— Сдержу! — ответил ему мальчишка, которого как позже выяснилось, звали Онрик.

Брат тогда хлопнул его по плечу и пошёл следом. Его спутник, молодой и сильный филин Урфин, к тому моменту уже успел слетать и всё разведать. Так что шёл брат, не боясь ловушки. Да и слова Онрика оказались правдой. Выхаживали мы Филиппа вместе с Нивеллой целых десять дней. А потом, травница и приняла обоих братьев, как сыновей. Жила она одиноко, ей забота о братьях была в радость, а мальчишки нуждались в том, кого бы они могли защищать.

Очень скоро братья пошли в бой. Уже на стороне птиц, и говорят, прикрывали моего брата, не щадя себя. Драконы даже думали, что это или братья, или вообще сыновья моего брата. И никому и в голову не приходило, что они родились драконами. Рассказала о своих видениях и брату.

— Вот что важного я должна понять? — задалась я вопросом. — Про верность клятве? Или вспомнить, как братья строили новый дом для себя и приёмной матери, чтоб по-нашему было, как у нас принято? Как тогда сказал Филипп? Раз решил, что птичка, будь добр вить гнездо? а мне, значит, надо помнить, что со змеями теперь живу?

— Может и об этом. — Задумался брат. — Но знаешь, для меня эти братья стали уроком. Они меня научили, что и драконы такие же как мы. Любят своих близких, и так же готовы на многое ради них. Даже рискнуть жизнью. У них те же горести, те же радости. Они такие же как мы, только драконы.

— Ты сейчас серьёзно? — удивилась я.

Вот от кого удивительно было услышать такие слова, так это от брата, которого драконы звали Серой Смертью.

Глава 3.

Обучаясь и живя в обители, каждая из воспитанниц не забывала о доме. О родном клане. Торопились выучиться, спешили вернуться, чтобы встать против общей беды плечом к плечу. Некоторые даже не дожидались конца обучения. Уходили, сбегали, оставив девичьи косы, обрезанными на кровати. Чаще всего, уходили мстить, горя одним желанием, забрать побольше драконов с собой, в свой последний полёт.

Я тяжело вздохнула, вспомнив, что и до обители долетали отголоски тех ярких от пролитой крови и яростной ненависти походов. Какая уж там доблесть и справедливость, когда девочки от бессильной злости и боли захлебывались! Собирали вокруг себя таких же и кидались на врага. Оттого и Старшая наша обязала всех родичей слать в обитель грамоты воспитанницам о кланах, о новостях, о родных поселениях. Чтобы понимали отданные под её руку, что они нужны, что не только мстить за погибших им судьба предопределила, вручая дар, но и ответственность за жизни всего клана, за рождение будущего поколения.

— Сила, она как вода, бежит туда, где путь проложить проще, выбирает пути проторенные. — Говорила Старшая. — Поэтому и просыпается дар чаще всего там, где в семье уже были одарённые. И вам кровь свою сохранить нужно, и передать. Чтобы следующие поколения воинов не оставить без помощи и