— А-фи-геть! — восторженно прошептала Алька, едва я присела напротив нее. — Если ты «это» сотворила за пятнадцать минут, то что будет, если дать тебе часа три?

— Вообще-то десять.

— Что, «десять»?

— Я собралась за десять минут.

— Да ты ведьма!

— Ага, есть такое мнение, — самодовольно промурлыкала я, набивая рот эклером, стянутым с тарелки подруги.

— А, ну-ка, брысь! Сама себе заказывай.

— Да без проблем!

Я кинулась к своей сумочке с целью подсчитать: на какую сумму могу себя побаловать, чтобы потом ни о чем не жалеть; но главного женского аксессуара рядом не оказалось.

— Аль, а я с сумкой пришла или без?

— Ты серьезно думаешь, что при виде тебя, блондинки в красном платье, у меня были шансы разглядеть какую-то там сумку?

— Блин! Я ее, похоже, дома оставила. Вот растяпа! А-а-аль…

— Даже не проси!

— Ну, Алечка! Ну, всего чашечку кофе и еще один эклерчик. Между прочим, я к тебе спешила!

— Не, «на жалость» не прокатит. Я свою совесть в детстве у соседского мальчишки на мороженку выменяла.

— Кхм, прошу прощения, вам просили передать от того столика, — расплывшийся в улыбке молоденький официант поставил передо мной блюдо с пятью эклерами и эспрессо, а затем заученным жестом указал на соседний столик, где вальяжно расположилась компания из трех парней.

— Спасибо, — кивнула я официанту и, обернувшись к мальчикам, вскинула руку в знак благодарности.

Однако приветливую улыбку и жест пришлось сменить на выставленную вперед ладонь и сведенные брови, дабы предостеречь ринувшегося было кавалера от необдуманных действий.

— Прошу прощения, у нас тут девичник, — пояснила я.

Русоволосый джентльмен примирительно поднял обе руки и сел на свое место, не сводя с меня глаз. А когда я вновь обратила свое внимание на подругу, та довольно дожевывала пирожное, украденное из моей тарелки.

— Что-о-о-о? Между прочим, ты мне должна одно!

Я перевела взгляд на вкусняшки и с нескрываемым разочарованием заметила, что эклеров осталось три.

— Второе — за моральный ущерб, — невинно отрапортовала Алька в ответ на немой вопрос, застывший в моих глазах.

— И когда успела только?!

— Красавчик, да? — игнорируя мои попытки возмутиться, кивнула подружка в сторону парней.

— Ну, есть немного.

— Немного?!

— Угу.

— Да ты чего?! У тебя со зрением все в порядке?

— Достаточно, чтобы разглядеть отсутствие короны и титула принца, — отшутилась я.

— Может, тебе еще короля с тридевятым царством подать? — не унималась Аля.

— Не, принца хватит.

— С тобой каши не сваришь!

— А зачем нам каша, когда вон, эклеры есть?! — я покрутила в воздухе пирожным и нарочито медленно откусила внушительный кусочек. — Раффказывай, чефо жвала-то?

— Да так… Давно не виделись. А ну-ка, ну-ка… Что это за колечко? Откуда?

Только сейчас я заметила, что в спешке совершенно забыла снять свою бесценную реликвию.

— Да, так. Безделушка одна.

— Так уж и безделушка? На тебя совсем не похоже. Колись, печенюха!

— А нечего рассказывать. Правда, обычное колечко. Бижутерия.

— Ты не носишь бижутерию, — наседала подруга, явно успев нафантазировать себе бог весть что.

— А я и не ношу. Просто примерила детскую игрушку и забыла снять.

— То-о-очно?

— Точнее не бывает! Отвянь! Лучше расскажи, как там твое свидание на прошлой неделе поживает?

— С Олегом-то? Отжило уже.

— Так быстро?

— Он пришел без цветов и даже в ресторане попросил за него заплатить, — закатив глаза, пояснила Аля. — А потом, представляешь, какой наглец, звонит на следующий день и просит о встрече! Понравилось ему, видите ли!

— …и пошел он лесом…

— Нет, дальше. Гораздо дальше!

— Жестокая ты женщина! Я тебя так никогда замуж не выдам.

— Собственно, как и я тебя, — припоминая мне соседний столик, посетовала подруга.

— Что я тебе плохого сделала, что ты меня так отчаянно хочешь спихнуть замуж?

— Ой, все! Не начинай. Так говоришь, как будто я тебя на каторгу отправляю.

— Ну, как бы… почти. Приготовь, помой, постирай, погладь, сложи, разложи, убери, собери, принеси, отнеси, постучи, полечи, накорми, проводи, обними… и не ной, что устала. Нафиг надо!

— Антиреклама высшего класса!

— У меня хороший учитель, — я скорчила мстительную гримаску и показала язык.

— Ой, а который час? Четыре?! Танюха-а-а-а, я полетела!

— Ты куда? А как же уборка в четыре руки?

— Тань, тут такое дело… Короче, свидание у меня, — она замялась, — с Олежей.

— Так он же вроде был послан? — я даже не попыталась скрыть свое удивление.

— Вернулся, гаденыш, — пожала плечами подруга и кокетливо подмигнула.

— Ладно, иди уже, партизанка!

— Все, убежала. Чмоки!

Алька подпрыгнула со стула и вихрем вылетела из кафе, навстречу приключениям. Я же неспешно составила опустевшую посуду на край столика, пару минут посидела, уговаривая себя вернуться домой и доделать начатое, а затем встала, расправила платье и легким шагом двинулась по направлению к выходу, провожаемая все теми же голодными взглядами. К моему удивлению, никто не ринулся провожать меня. И это было замечательно!

Наслаждаясь какой-то невероятной, окрыляющей свободой и жадно вдыхая морской воздух, я шла, не замечая дороги.

Все-таки Аля опять меня удивила: она не просто наступала каждый раз на одни и те же грабли, а от души прыгала на них! На ее счету только за последний месяц было штук десять свиданий, окончившихся полным провалом, а она вновь и снова, с каким-то маниакальным постоянством кидалась в этот омут в поисках новых чувств и эмоций. У меня такое ее поведение вызывало недоумение. Возможно, потому, что я сама с огромным трудом подпускала к себе новых людей, особенно, мужчин. Да, они вились вокруг меня, словно мотыльки вокруг фонарика, и на недостаток внимания со стороны противоположного пола я не жаловалась, но мне все это казалось не нужным. Настолько, что любые попытки познакомиться я всегда пресекала на корню и спасалась бегством, чаще всего ментальным. Ну, что поделать, если я не видела себя ни в каких отношениях. «Ты как не от мира сего!», — вечно возмущалась Аля, когда я у нее на глазах отшивала очередного «красавчика», коими к слову, у подруги были почти все. «Ну, так забирай себе», — парировала всегда я, на что получала один и тот же ответ с некоторой долей вариаций: «Щасссс! Еще я за тобой не донашивала!». Это значило, что она злилась. На то, что все внимание доставалось мне; на то, что я так легко отшивала всех и каждого, даже не давая им шанса; на то, что я не хотела отношений, в то время, как подруга отчаянно пыталась их выстроить.