— Сегодня первая съемка, — сказал он вслух. — Будем тарелку разбивать.

К их столу подошла Дина. Она любила яркие цвета, но в жизни всегда одевалась в черное, собирала винтажные ароматы, но мало кому давала знать о своем увлечении. Вообще-то Дину изначально собирались поселить в бывшем общежитии, но там не хватило номеров, и ее вместе с ассистенткой гримерши определили в самый скромный номер «Мечты» на верхнем этаже, где к тому же слегка протекала крыша.

— Свободно? — спросила она. Марина кивнула, и девушка плюхнулась на стул.

— Это наш фотограф, — представил ее Спиридонов. — А это — Мариша, сценаристка.

Марина терпеть не могла, когда ее называли Маришей. Глаза ее сердито сверкнули, и она враз похорошела. Оператор молча наслаждался. В его представлении сценаристка была тихим омутом, и он был несказанно доволен, что ему удалось этот омут расшевелить — хотя ни один человек на свете, включая его самого, не смог бы ответить на вопрос, зачем ему это нужно.

— Остальных вы уже знаете? За тем столом Пельмень… пардон, Пирожок… я хотел сказать, Голубец — наш режиссер. — Дина фыркнула с набитым ртом. — Рядом с ним Володя Сокольский — наш мастер на все руки. Нужна живая гадюка — достанет. Жар-птицу — тоже. Съемки на режимном объекте — тоже он. Без него Слава спекся бы в одночасье… В углу сидит Леня Варлицкий, он на диете, ему еду отдельно подают.

— А у него можно автограф попросить? — несмело спросила Марина. — Для моей мамы, она очень любит фильмы с его участием…

Спиридонов усмехнулся.

— Да попросите, конечно, ему очень приятно будет… Только смотрите, как бы остальные актеры не обиделись.

— С чего это им обижаться?

— Ну как? Вы у него автограф спросили, а у них — нет.

Глаза Марины колюче сузились.

— Варлицкий — актер с большой буквы, а они — просто актеры… и то под большим вопросом.

— О боже! — простонал оператор, изображая комический испуг. — Только не выдавайте нас, Мариша, умоляю вас! По Васе Королеву полстраны с ума сходит… а вы так сразу, неделикатно — не актер!

— А где Вася? — внезапно спросила Дина. — Что-то я его здесь не вижу…

Вася Королев поразил Дубки, приехав на роскошной спортивной машине. Вася был фанатом автомобилей и заработанные на «Заколдованном интернате» деньги потратил не на квартиру в Москве, а на покупку нескольких авто и охраняемого гаража для них. Он настолько явно предпочитал копание в моторах общению с людьми, что в съемочной группе его как-то враз невзлюбили. Кроме того, свою роль сыграла и элементарная зависть — многие актеры считали, что успех пришел к этому недоучке из провинции слишком быстро.

— Гена, где Вася? — крикнул Барщак с соседнего стола.

— Я ему что, отец или мать? — хмыкнул оператор. — Понятия не имею, где он.

— Володя! Нет, стой, ты мне здесь нужен… Пошли кого-нибудь за ним. Он что, еще спит?

— Щас выясним, — флегматично ответил Володя.

Рыженькая веснушчатая Лариса Панова, сидевшая за одним столом с Наташей, таинственно улыбнулась. Она играла подругу главной героини — роль, которую обычно актрисы не слишком жалуют, потому что она не дает никаких возможностей показать себя. Подруга должна всегда выступать как бы фоном и ничем не выделяться, а это явно не то, о чем мечтает большинство женщин, идущих в эту профессию.

— А вдруг с ним что-нибудь случилось? — спросила Лариса. — Прикольно будет! Такие съемки… детектив, мистика…

— И Васю находят с перерезанным горлом, — с готовностью подхватил Николай.

— Не шутите так, а то Славу инфаркт хватит, — попросила Наташа. И первая же залилась смехом.

Сорокалетний актер Дымов, игравший одну из ролей второго плана, укоризненно покачал головой. У него было помятое лицо алкоголика, и снимался он, как правило, в перерывах между запоями.

— Как можно так говорить о нашей супер-пупер-звезде! Ни стыда у вас, ни совести…

— А что такое? — Лариса сделала большие глаза. — Наташа тоже звезда не меньше… как и Коля, между прочим!

— Видели, сколько народу к нему вчера кинулось за автографами? — неприязненно заметила Зинаида Неволина, главный гример, сидевшая за одним столом с Наташей и ее свитой. — Интересно, сколько часов они его ждали у гостиницы?

«Он», разумеется, был Вася Королев, а вовсе не кто-то другой.

— Служащие говорят, они с утра там караулили, — сухо бросил Николай.

— Любовь — страшная штука, — беспечно заметила Наташа.

— Говорят, Слава заплатил ему в полтора раза больше, чем тебе, — добавил Дымов.

— Да ну? — Актриса сразу же напряглась.

— По-моему, он вообще не умеет играть, — добавил Николай.

«Можно подумать, ты умеешь», — мелькнуло в голове у Ларисы, и она широко улыбнулась.

По большому счету, люди, сидящие с ней за одним столом, были ей безразличны, но она предпочитала держаться среди них и подыгрывать им, чтобы они не пошли против нее. У Ларисы уже был негативный опыт съемки в одном сериале, когда она не смогла подружиться с исполнительницей главной роли, и та вскоре ее выжила, заставив продюсеров убить Ларисин персонаж. Тогда молодая актриса твердо решила, что больше не повторит такой ошибки.

Дверь ресторана отворилась, и шаркающей походкой, зевая на ходу, вошел Вася Королев.

На нем были драные джинсы и какая-то невообразимо аляповатая майка, но со своими золотистыми волосами, правильными чертами лица и широким разворотом плеч он все равно походил на языческого бога, который лишь по недоразумению оказался среди людей.

— Явился не запылился, — мрачно сказала Зинаида, ковыряя ложкой десерт.

Лариса хихикнула.

— Всем привет, — сказал Вася.

— Что так поздно? — поинтересовался Николай.

— Проспал. Я вообще сова.

— Ты не похож на сову, — заметила Лариса, глядя на него прозрачными серыми глазами, в которых плясали смешинки.

— Поклонницы одолевают? — небрежно осведомился Дымов.

Как он ни пытался скрыть свою зависть, она прослеживалась в каждой нотке его хрипловатого баритона — типичного голоса человека, который слишком много пьет.

— Да нет, — ответил Вася на вопрос, подумав. — Не очень.

Наташа засмеялась.

— Тебя же вчера чуть на сувениры не порвали! Мы собственными глазами видели…

— Ты охрану у Славы попроси, — посоветовал Николай. — А то мало ли что.

— Да ладно, хорош прикалываться, — беззлобно ответил Вася. Но, очевидно, даже при всем своем добродушии он почувствовал направленную в его адрес волну враждебности, потому что сел не за актерский стол, а за тот, где сидел продюсер.

— Н-да, интересное кино наклевывается, — сказал Спиридонов Марине.