подстрижен, длинная косая чёлка прикрывала правый глаз, а от виска, слегка задевая веко, до подбородка, как бы повторяя абрис лица, тянулся тонкий белый шрам. Его лицо выражало презрительность, а сам он надменно обращался ко мне:

— Да ты неумеха, которую по недоразумению назвали смотрителем! Как тебе вообще доверили станцию? Надо же было умудриться пустить к себе скаривитянина! Тебя в этой твоей школе навигаторов не учили, как определять скаривитян?

Потом элефин исчез, и мне приснились господин нье' Кланис и господин нье' Фож: они почему-то сидели друг напротив друга и плели друг другу косички. Потом оба повернулись ко мне и протянули свои тазеры со словами:

— Почини наши расчёски. Ты ведь умеешь, Линн!

Затем пропали и они. Пришёл другой сон.

Я бродила по длинным чёрно-белым коридорам какой — то станции, по пути мне попадались раскрашенные в оранжево-зелёную клетку ремонтные боты, которые разрисовывали коридоры станции цветными пятнами…

— Нужно будить её, — сквозь сон услышала я чей-то знакомый голос. — Нервное потрясение последних дней было велико, но больше успокоительного давать нельзя, практически все повреждения залечены. Шрам на бедре остался, но его надо убирать в несколько этапов. Если продолжу давать снотворное и успокоительное, она неделю после пробуждения будет слюни пускать, а завтра у них первый учебный день.

Я приоткрыла глаза, но толком не смогла ничего рассмотреть. Казалось, надо мной кто-то склонился. Я несколько раз моргнула, и лицо наклонившегося обрело чёткость. Тали.

— Мам, Линн просунулась, — тревожно сказала она, глядя куда-то в сторону.

— Твоя мама работает на этом маяке? — заторможено спросила я.

— Ага. Смотрителем. — Хмыкнула та.

Я села в капсуле, свесила ноги, осмотрелась: я находилась всё в том же медицинском отсеке. Только теперь до меня дошло.

— Ты…

Она кивнула. А рядом со мной села принцесса и приобняла меня за плечи.

— Прости нас за небольшое представление. Шатроф — это тоже моя фамилия. Так что никакого обмана.

— Так приятно, что можно хоть с кем-то быть самой собой! — радостно сказала Тали и вопросительно посмотрела на меня. — Ведь ничего не изменится, если я нье' Тарку-Ринд?

Я задумалась. В школе навигаторов все равны, так было сказано в первом пункте кодекса школы… Да и я сама… разве чиста аки лист турнелиса? В школу сунулась поступать без предупреждения опекунов, нанесла ущерб уважаемым вигам своей деревни, была свидетелем похищения, меня саму чуть не похитили. Разве у меня было право осуждать Отталию?

— Не изменится! — несмело улыбнулась я.

На лице Тали тоже расцвела улыбка.

— Тогда хватит валяться! Пошли, покажу тебе твой отсек! Сегодня мы ночуем тут, а завтра утром вместе с папой, — она запнулась, — с ректором нье' Тарку отправимся в школу навигаторов.

— Тали, иди пока в столовую — остановила её Катя, — мне бы хотелось обсудить один вопрос с Линн.

Я удивлённо уставилась на принцессу. Мне всё ещё было неловко. Обожаемая принцесса всех вигов вот так просто общалась со мной. Словно поняв, о чём я задумалась, она по-простецки бросила:

— Заканчивай стесняться, Линн! Я беру тебя под свою опеку, — увидев, в какой шок повергли меня её слова, она, смеясь, добавила: — Поверь, не такое уж это и благо! Мои дети воспитываются, как обычные подростки, поверь, поблажек не будет, — она подмигнула, — но, если будешь справляться, будут и бонусы. А теперь пойдём в сад. Нас уже там ждут. Надо поговорить.

Я вошла в сад следом за принцессой и обомлела: передо мной были живые кустарники и невысокие деревья. В первую секунду я подумала, что это искусственные растения, но, присмотревшись, поняла — живые! Вот это да! Я по-деревенски раскрыла рот. А когда мы дошли до небольшого водопада, моему восхищению не было предела. И я решила, что у меня на маяке тоже будет оранжерея! Или теплица, где я буду выращивать не только красивые, но и полезные, и даже съедобные фрукты и овощи. Или цветочная клумба. Что-нибудь растительное обязательно будет!

Рядом с водопадом стояли кресла и столик. Два кресла уже были заняты: в одном из них расположился ректор нье' Тарку, а в другом, похоже, зверолюд. Но необычный. Он напоминал мне существ, которых видела я видела в рейдах: длинных скользких неприятных зверей. Нье' Човдж обходил их стороной, говоря о них, как об опасных тварях. Кое-где на коже зверолюда проступали чешуйки, а зрачки его глаз были вертикальными, как у хищников. При нашем появлении мужчины встали, и принцесса указала мне на свободное кресло.

— Сшитанс, — обратилась она к мужчине-змею, — расскажи нам о том, что удалось узнать.

Он кивнул.

— Катя, я проверил слова Одалинн, и выяснил: у господина нье' Фожа действительно было много приёмных детей, в основном девушки до пятнадцати лет. По достижении ими совершеннолетия девушки принимали решение покинуть Каменку. Это со слов нье' Фоджа и других местных жителей. Поговорил я и с преподавателями в школе, они упомянули, что как-то Одалинн пропустила несколько недель и старосте пришлось идти выяснять, в чём дело. Староста уточнил у семьи нье' Кланис, те сказали, что Одалинн заболела. Побоев никто не видел. В рейдерском отряде мнения разошлись: некоторые утверждали, что Одалинн, — он глянул бросил на меня взгляд, — что Одалинн спала с господином нье' Човджом…

Я покраснела от возмущения и даже не нашлась, что ответить. Вот же злые языки! Как они могли, мне ведь было около тринадцати лет, когда появился дар. Выходит, многие считали, что место в отряде я заслужила… Я закусила щеку изнутри, чтобы не разреветься. А господин Сшитанс тем временем продолжал:

— … и поэтому он к ней хорошо относился. Я пообщался с этим господином, он рассказал, что Одалинн хорошо показала себя в рейдах, а ещё помогла бесплатно восстановить большую часть его домашних роботов и техники, и что, когда он узнал, что сын господина нье' Фожа с другом попытался изнасиловать Одалинн, а та их отделала, он решил помочь девочке. Он немного проводил её перед её отъездом, дал провизии и денег на проживание до поступления.

Он замолчал.

— Резюмируя сказанное, ни подтвердить слова Одалинн, ни опровергнуть их мы не можем, — подвёл итог господин нье' Тарку.

Я вздрогнула, в горле у меня стоял ком.

«Как я могу доказать, что история с Наринсой — правда? Что шрамы, которые свели с моего тела, кроме нескольких отметин, мне не приснились? Неужели я так и останусь навсегда бессловесной, забитой, исполняющей чужие приказы Линн…», — подумала я.

Стало очень горько, и мне всё же не удалось сдержать слёзы. Задумавшись, я не услышала, как ко мне обращаются.

— Одалинн, ты с нами? —