– Это мой коллега, мистер Флорес.

Мистер Флорес. Было странно слышать, что его представляют так официально, учитывая, что он всего на пару лет старше Роуз. Это был худощавый латиноамериканец со стрижкой под машинку и галстуком, казавшимся чересчур широким на его узкой груди.

– Ради всего святого, – сказала Джозефина, отводя его значок рукой. – У меня, знаете ли, есть соседи.

Хмурый взгляд мистера Флореса говорил о том, что у него уже сложилось первое впечатление.

– Мы можем войти? – спросила Трина.

– Опять вы за свое… Делаете вид, будто у меня есть выбор. – Низкий театральный смех Джозефины выражал что угодно, кроме веселья.

– Проходите сюда. В духовке ждут булочки от Марты.

– Марты? – Трина бросила взгляд на свой планшет, словно ожидая там найти имя третьей дочери Херстов.

– Стюарт[7], – отозвалась Джозефина, сморщив нос. На ее лице играла полуулыбка, приберегаемая ей для форменных идиотов. – Пожалуйста, оставьте вашу обувь у двери.

В центре обеденного стола, рядом с льняными салфетками и многоярусным сервировочным подносом, на видном месте лежала компьютерная распечатка законов штата Нью-Йорк и федеральных законов, касающихся органов опеки. Верхняя страница гласила: «ЗНАЙТЕ СВОИ ПРАВА!» Уиллу вдруг стало страшно за Трину и Флореса. «Поворачивайтесь и бегите, – хотел сказать он. – Бегите и не останавливайтесь, пока не доберетесь до места, где подают крепкие напитки. После того, как моя мама с вами закончит, они вам понадобятся».

– Все это очень щедро, – сказала Трина. – Но, может быть, нам стоит сразу перейти к делу, чтобы не отнимать у вас целый день.

– Я ожидала, что вы так скажете. – Еще одна хищная улыбка. – В таком случае, Уилл, ты не мог бы включить видеокамеру? Я совершенно беспомощна с техникой.

Уилл вздрогнул. Действительно, рядом с миской взбитых сливок лежала цифровая камера его отца. Он почувствовал ужас Трины, когда взял в руки холодный кусок металла и открыл боковую панель с экраном.

– Ты моя умница. Просто нажми кнопку «Запись» и поставь камеру туда, на шкафчик с фарфором.

– Миссис Херст. – Голос Трины дрожал от неуверенности. – Я хочу заверить вас, что мы на вашей стороне.

– Разумеется. Уверена, именно поэтому вы здесь. Чтобы доказать, что в каждой истории есть две правды. – Джозефина поправила складки своего платья. – Думаю, мы все понимаем, что вы пришли сюда, чтобы составить дело против нас, а не за нас. И у меня есть полное право защищаться. Документировать каждый ваш шаг и убедиться, что вы не перевернете мои слова так, чтобы они отвечали вашим целям.

Трина и мистер Флорес смотрели друг на друга поверх дымящегося чайника. Уиллу вдруг пришло в голову, что они напоминали хорошо смазанный механизм, как напарники-копы. Уилл практически читал их мысли: «Энергичная. Враждебно настроенная. Будет сопротивляться».

Трина передумала и уронила булочку себе на тарелку.

– Что ж… Как я сказала во время нашей последней встречи, больница уведомила органы опеки о последнем обращении Уилла. Его лечащий врач выразил обеспокоенность характером его травмы.

– Еще бы он не выразил. Учитывая, что моего сына поранила его сестра.

– Да, нам сообщили об этом. Но прежде чем мы перейдем к разговору о травме Уилла, может быть, вы покажете нам дом? Это стандартная процедура, одна из многих глупостей, которые мы обязаны делать. – Наконец-то Трина заговорила на языке его матери. Узел в груди Уилла немного ослаб. Скоро это закончится. Скоро он сможет вернуться к своему расследованию.

Мистер Флорес согласно хмыкнул.

– Нам просто нужно посмотреть, чем Уилл питается. Убедиться, что у него есть своя кровать.

– Своя кровать! – воскликнула Джозефина. – У Уилла есть своя игровая комната. У него есть своя ванная комната. – В ее голосе звенело высокомерие. Взгляд, которым она наградила Флореса, напоминал пощечину.

Уилл плелся за ними по всему дому, согласно кивая (хотя никто не смотрел на него), поскольку считал, что хоть кто-то должен демонстрировать готовность к сотрудничеству.

– Очень круто. Ты сам расписал стены? – спросил мистер Флорес, когда они дошли до комнаты Уилла. Тот посмотрел на изображения подъемных кранов и бульдозеров и покачал головой.

– Я расписала стены, – сказала Джозефина.

– Очень круто, – повторил Флорес. – Итак, может быть, я поболтаю тут с Уиллом, пока вы покажете Трине остальную часть дома?

– Я с удовольствием позволю вам поговорить с Уиллом наедине, когда вы принесете предписание суда, – улыбнулась Джозефина. – Но до тех пор Уилл имеет законное право разговаривать с вами в присутствии меня или адвоката.

И они обошли остальные комнаты вместе.

Мистер Флорес продолжал наблюдать за Уиллом внимательными кошачьими глазами.

– Слушай, приятель… Почему бы нам не сесть вместе за этим столом и не поговорить пару минут, как мужчина с мужчиной? Не волнуйся, твоя мама останется на кухне. Она будет стоять у плиты рядом с Триной.

Трина улыбнулась и помахала ему рукой со своего места между Джозефиной и хлебницей. У Уилла было чувство, что Трина вытянет руку вперед, если Джозефина попытается шагнуть к нему, точно так же, как в машине его мать иногда перекидывала руку через пассажирское сиденье, если резко тормозила на светофоре.

Мистер Флорес полез в свой кожаный рюкзак и достал блокнот и пачку цветных карандашей. Уилл чувствовал его покровительство, похожее на то, что он ощущал в ресторане, когда официантка приносила ему кофе в непроливаемой кружке и головоломку со словами.

– Итак, Уилл… Кто-нибудь в твоей семье курит?

Уилл не был готов к такой серии вопросов. Ему мучительно хотелось обернуться на мать. Вместо этого он начал изучать мистера Флореса, пытаясь угадать, какого ответа он ждет.

– Только Вайолет.

– Твоя сестра. Почему бы тебе не взять эти карандаши и не нарисовать мне, что курит Вайолет?

Желудок Уилла сжался. Он понятия не имел, сможет ли изобразить, что прятала Вайолет в одном из подвальных шкафов, которые их мать использовала для хранения вещей. «Пожалуйста, не говори никому, – взмолилась Вайолет, когда он ее застукал. – Здесь это никто не найдет. Мама роется в чужих вещах, но совершенно не желает смотреть на свой собственный склад».

Уилл никому ничего не рассказал. Но сейчас он вытащил зеленый карандаш и нарисовал несколько сморщенных зеленых комочков, напоминающих птичьи экскременты, на дне старой банки из-под каперсов. Марихуана. Откуда-то он знал это. Твоя сестра-наркоманка. Так называли Вайолет мучители Уилла из его старой школы.