Но через две минуты он зазвонил опять. Потом снова. Пришлось взять.

– Привет, Бык! Сегодня в Бора-Бора. Столик на моё имя, на десять! Мою новую бэху будем обмывать!

«И что ему сказать? Владик, я не пойду, у меня книжка интересная? Не поймёт!»

– Владик, я не пойду. У меня книжка интересная!

В трубке раздался смех нескольких голосов.

– Во пацан мочит! Ну ты, Бык, иногда такие коры выдаёшь! Слышали? Книжка! Короче, к десяти подваливай!

«Странное чувство. Мне как – будто стыдно, что я не хочу к ним ехать».

Через час неоновые огни танцпола мелькали у него перед глазами.

«Зачем я это делаю? Опять эта мысль… Вот, перестану я ездить по клубам. Буду дома сидеть. С кем тогда общаться?»

Чем старше он становился, тем сложнее ему давалось общение с людьми не из его социальной группы. Вроде за словом в карман лезть не приходилось, но этот барьер с каждым годом вырастал всё больше.

Вот и его столик.

– О, Колян! Наш Диагент! Всю библиотеку прочитал?

«Диагент!?»

Всеобщий смех.

К нему сразу подсела та блондинка. Он опять забыл её имя.

– И что ты читал?

– Никколо Макиавелли.

– Вау, ты ещё и умный! Почитаешь мне сегодня? – на этих словах она подалась вперёд, многозначительно смотря снизу вверх и выпячивая грудь.

– Кто этот парень? – Бык показал на нового человека за их столом. Тот был одет в свободную майку с длинным рукавом, но мышцы всё – равно бугрились сквозь одежду. Явно спортсмен. Не очень крупный – примерно его габаритов. Но проработка мышц впечатляла.

– Это Паша Киборг. Сто двадцать от груди жмёт. А ты сколько жмёшь?

Бык протянул ему руку.

– Коля.

– Паша.

– Спортсмен?

– Да, тренирую уже в Ворлдклассе.

– Что за спорт у тебя?

– Вообще по менс физик выступал. Новое направление в фитнесе. А тренирую всех. Могу и кардио дать, и с мышечной массой помочь, и удар поставить.

– Я немного боксом занимался в своё время.

Бык вспомнил то время. Как Шмель его обыгрывал в ринге. Какое великолепие тактической мысли и подготовки демонстрировал Молчун в своих боях. Твёрдые, как сталь и быстрые, как молния. Он всегда не дотягивал до обоих. Где они сейчас?

– Приходи ко мне в зал. Тебе верхний отдел поясницы нужно проработать. И немного рельефность улучшим. Будет бомба. С фармой помогу.

Рядом плюхнулся Владик. Рыхлое, худое тело выражало полнейшую расслабленность. Лицо – отсутствие какой-либо мозговой деятельности. Пока взгляд не зацепился за чью-то задницу на танцполе. Как сотни раз до этого.

«Наверно, такая жизнь – то, о чём все мечтают. Так почему же я опять чем-то недоволен?»

Молчун

В автобус набивался народ. Рабочий люд, спешащий домой. В основном – мужики с какого – то завода. Среди толпы он увидел двух женщин лет на пять старше. Толпа всё напирала, и стоять явно будет неудобно. Нужно уступить. Молчун уже думал, как лучше встать и куда поставить рюкзак, но одна из них опередила его, обратившись к подруге:

– А вон нам молодой человек сейчас место уступит! Ну-ка, парень, вставай! Дамы стоят, а он сидит. Мужики называется!

Она направилась к нему с таким видом, будто всё уже решено, а он – досадливое недоразумение, которое нужно поскорее устранить. Сумочка, короткие каблуки, брюки, пиджак и блузка. Тело, уже начавшее обрастать спасательным кругом на животе от офисной работы. По тому, как она себя ведёт, Молчун понял – она среди своих коллег. Работяги и сотрудница какого-нибудь отдела кадров. Она всё ещё проталкивалась сквозь рабочих. Командное выражение не сходило с её лица. Ему вдруг резко перехотелось уступать.

– Ну, молодой человек! Поднялся живо!

– Иди в жопу.

Женщина несколько секунд смотрела на него, пытаясь собраться с мыслями.

– Есть в этом вагоне вообще мужчины? Тут молодой человек хамит!

«И что? Теперь ты решила заставить кого-то драться из-за долбаного места в автобусе? Хоть бы размеры мои сначала оценила».

Один из рабочих встал и повернулся к Молчуну. Одеревеневшее от однообразной работы тело. Сам по себе – не угроза.

– Что, дядя, хочешь прилечь?

Мужик осознал, что он взял кусок, который не проглотить, но остальные тоже отвлеклись на происходящее. Обстановка накалялась. Молчун уже понял, что сделал ошибку, но давать заднюю не хотел из принципа.

«Весело. Сейчас мы порвём друг друга из-за этой ерунды. Олигарх не смог покинуть страну из-за ссоры в автобусе».

– Девушка, садитесь! – выкрикнул Саша, поднимаясь со своего места и вытаскивая большой рюкзак с соседнего. Потом он обратился ко всем вокруг, примирительно жестикулируя руками – Люди, мы все устали и на нервах после работы, и иногда позволяем себе лишнего. Всё в порядке. Это того не стоит. Через час мы все будем дома. Предлагаю успокоиться и оставить это недоразумение в прошлом.

«И чего я закипел? А Шмель молодец – опять сделал то, что нужно. И как вовремя!»

2008 год

«Вот и привал».

Война закончилась несколько недель назад, но командировка для них продолжалась. Разведку всегда задействовали на потенциально опасных областях границы. Служба их состояла из рейдов, по времени длящихся несколько дней. Возвращались, отдыхали и снова уходили. Ежедневные многокилометровые переходы по горной местности давались тяжело. Но люди закалились ещё сильнее. Они привыкли к тому, что приходится проявлять силу воли, выполняя задачи на фоне усталости. И, главное – свыклись с мыслью делать это столько, сколько потребуется.

Молчун посмотрел на ребят, усевшихся неподалёку. Шмель, Меркулов, Копнёв. Все смотрят в разные стороны. Оружие – будто часть их, даже когда они сидят. И у всех одинаковые лица. Прямые губы, отсутствие мимики и «взгляд на тысячу миль». Говорят, это – взгляд отупевшего от работы человека. Но Веснин так не думал. Они что-то поняли, как и он, Молчун. Только словами это не опишешь.

Картинка врезалась в память, будто голова была вместо фотоаппарата, которые им запрещали носить.

– В походную колонну! – скомандовал Тихий.

Три перевала, и они будут в расположении батальона. Головняк уже забрался по склону далеко вперёд. Саша и ещё два бойца. Карабкаются по камням, периодически помогая друг другу. Подсадили Шмеля на особенно высокий уступ. Тот протянул сверху автомат одному из бойцов, чтобы помочь забраться. Боец полез вверх, и тут его нога соскочила… Шмель попытался удержать автомат и бойца, висящего на нём, но уступ был неровный, а рывок – слишком резкий. Шмеля стянуло сверху вниз. Он приземлился на ноги, но склон был крутой, и Саша кубарем покатился дальше, увлекая за собой мелкие камни и разбивая