снаряжение о крупные. Из РД-шки что – то вывалилось. Шмель прижал к себе автомат, группируясь в полёте. Потом всё заволокло пылью.

Подошёл Тихий:

– Молчун, бери аптечку. Оставь автомат и РД, и беги к нему.

Саня уже сидел, аккуратно ощупывая каждый дюйм тела. Китель на спине весь ободрался, сквозь него проглядывала кожа, как и сквозь правую штанину. На голове – пара царапин. Подошли ребята из головного дозора, собравшие разбросанные вещи.

– Как ты?

– Всё целое, нога вроде двигается. Сейчас соберём всё и двинем дальше.

– Сними китель. Обольём тебя сначала перекисью. Ты– Молчун указал на бойца, у которого сорвалась нога – должен был отпустить автомат, долбоклюй!

Кое – как укомплектовали разорванный ранец, перевязав его верёвками. Доковыляли до лагеря как раз к ужину.

Согнувшись от усталости и ушибов, Шмель сидел напротив и хлебал армейскую баланду.

За соседним столом началась какая-то странная возня. Они оба повернулись туда и обнаружили, что какой-то парень хочет заставить их бойца убрать за собой посуду.

Шмель уставился на него, не моргая.

– Своих гоняй!

– Молодой, ты чё, в рыло захотел? – с этими словами парень подошёл и толкнул Шмеля. Шмель начал падать с лавки, но смог удержать равновесие и вскочил. Друг чувствовал себя явно неуверенно.

Кажется, парень был из Уссурийска. Молчун вспомнил, что частенько видел его бегающим, или отжимающимся в свободное время.

«А ведь крупнее Шмеля. Гораздо крупнее. Да, хуже момента для драки и не придумаешь…»

Парень схватил его друга за рукава. Шмель начал срывать захват, но неожиданно получил сильный удар головой в нос. Брызнула кровь. Шмель сорвал одну руку, но противник схватил снова и опять ударил головой. Но на этот раз Саша среагировал. Ему удалось сорвать захват, и они начали кружить по свободному пространству перед входом. Здоровяк бил, но не попадал. Шмель пару раз заехал ему по лицу, но тот был явно подготовленным – опасных ударов не пропускал. Шмелю удалась одна атака – он попал вразрез рук, но парень не поплыл, а, наоборот, успел схватить его за китель. Они опять сцепились. Неожиданно, Шмель провёл хорошую переднюю подножку, повалив соперника и рухнув на него. Тот перевернул его почти сразу и навалился сверху.

«Вмешиваться уже поздно. Теперь репутация на кону. Вот же говно-то, а!»

Шмель защищался, по – самбистски обхватив бугая ногами и пытаясь сделать болевой. Тот просто поднял его и впечатал спиной в землю. Потом-ещё раз. Послышалось бульканье – это Шмель начал захлёбываться собственной кровью. Но, каким-то чудом, он вывернулся и встал. Они начали кружить и обмениваться ударами. На лице здоровяка появилось лёгкое недоумение помимо злобы. Он начал уставать. Несмотря на это, через некоторое время всё повторилось снова. Только теперь уже уссурийский парень швырнул Сашу на пол. Как и в прошлый раз, Саша пытался защищаться. После пятого удара спиной и затылком об пол, он разжал захват и откинулся назад, пуская кровавые пузыри из носа и рта. Бугай замахнулся кулаком.

– Хватит – сквозь кровавую пену произнёс Шмель.

– Что? – тот прислушался к нему, занеся кулак.

– Хватит. Ты победил. Всё. – полуслова – полубульканье.

– Всё! – уссуриец встал и молча вышел на улицу.

Молчун потащил друга к умывальникам.

– Как же так, брат? Он уже хрипел сам! Тебе оставалось ещё немного, и ты бы его сделал…

Раздевшись по пояс, Шмель молча умывался. Короста на спине, едва затвердевшая, опять растрескалась и вовсю кровоточила.

«Поход, драка… Он не заслужил и половины этого. Я не должен был молчать в этот раз. Я допустил это.»

Шмель

Народ, вроде бы, успокоился. Он надеялся, что через пару остановок все постараются забыть об этом окончательно. Саша оглядел пассажиров. В основном – мужики в спецовках. На лицах – отсутствующее выражение. Наверное, им сейчас всё вокруг фиолетово. Лишь бы домой поскорее добраться.

Шмель посмотрел на женщин, которым уступил. Сидят с гордым видом, что отстояли своё законное право посидеть в автобусе после тяжёлого рабочего дня. Для них это – проявление справедливости. «Какое – то сраное место в автобусе. Как мы все до этого докатились?»

Саша вспомнил, как однажды ему хотелось выть от того, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Впрочем, с тех пор он стал старше и всё – таки смирился с истиной, которую часто повторял Бык – жизнь несправедлива.

2008 год

Все ушли. Так было даже лучше. Он лежал один в палатке и думал. Ощущение безнадёги поглотило с головой. Лузер. Опять он лузер. После ухода дедов Шмель надеялся, что унижения остались в прошлом.

«Где теперь весь мой авторитет, в который я вложил столько труда? Грёбаная жизнь как-будто специально ждала подходящего момента, чтобы окунуть меня головой в дерьмо. Я слишком много на себя взял, и проиграл. Нужно достойно принять поражение, а не сидеть в этой палатке, как принцесса. Если я опять никто в батальоне – пусть так. Лучше побыстрее узнать об этом.

Подъём, солдат! … Больно. Но это только поначалу. Сейчас, пару шагов, и будет легче. С такими ранами всегда так. Ничего не сломано и не порвано – значит, я могу двигаться, пусть через боль. Свой организм я знаю».

Молчун с Меркуловым отжимались на площадке, рядом с турником, который они возвели на скорую руку из того, что удалось найти. В стороне от них курили ребята из уссурийского батальона. Краем глаза Шмель заметил, что один из них показывает на него. Он повернулся к ним спиной, как– будто не обращая внимания, но сам прислушался.

– …минут десять рубились, точно говорю!

– Этот мелкий шкет и Леший? Харэ гнать!

– У пацанов спроси. Леший его еле задавил.

Шмель полез на турник. Молчун бросил на него взгляд, продолжая отжиматься.

– Тебе не рановато…уф…заниматься физкультурой?

– Хочу проверить, насколько всё плохо…

– И как?

Шмель попытался подтянуться, но сразу спрыгнул, почувствовав боль.

– Пока очень плохо.

– Вообще, как чувствуешь себя?

– Просрал какой-то деревенщине. Как я себя могу чувствовать после этого?

– Он не деревенщина. Это – уссурийская бригада спецназа. А этот парень – крепкий боец. Я навёл справки. Угораздило же тебя нарваться из всех на самого опасного ублюдка! Я постоянно его тут вижу – или бегает, или качается. Типа тебя, только тяжелее на двадцать кило. Ты сам знаешь нашу поговорку.

– Да. Хороший большой боец всегда победит хорошего маленького бойца.

– По мастерству он даже не в твоей лиге, но слишком уж большой оказался.

– Чё, обед скоро. Пойдём умоемся и места занимать! – окликнул их Меркулов, снимая с турника китель.