просто избалованный мальчик, у которого даже не может быть мотивации чего-то добиваться! Это резало по живому. Он злился на всё вокруг.

Шмель

Борщ слишком сильно отдавал томатной пастой, но Саша продолжал есть. Бык рядом давно уже отставил в сторону свою тарелку.

«Мажор. Ничего – как почувствует настоящий голод – не будет и от такой еды нос воротить».

В том, что им придётся поголодать, Шмель не сомневался. Переход, который они планировали сделать, сильно отличался от походов, к которым привык Бык. Большую часть времени там точно будет не до еды.

– Парни, здесь заходим, едем до Елисеевской, а там – ищем мотор. Крупных вокзалов по пути нет. Должны проскочить.

Молчун с Быком закивали, а Саша пошёл к кассе расплатиться.

На выходе их окликнул полицейский патруль.

Сержант и двое рядовых. Новая форма, не совсем подходящая по размеру. Стандартные берцы, одинаковые причёски выглядывали из-за одинаковых кепок. Из оружия – только дубинки. «Срочники».

– Сержант Лихачёв, проверка документов.

Саша достал паспорт, стараясь выглядеть спокойно. Потом они взяли паспорт у Николая. Но Молчуна поблизости не было. Саша посмотрел по сторонам и увидел его подпирающим стену кассы в тени. Спокойная поза со скрещенными на груди руками, но взгляд направлен на них.

«Ждёт, чем всё закончится».

Сержант вернул паспорта, и патруль пошёл дальше. Чуть погодя подошёл Молчун. «На этот раз пронесло» – говорил взгляд Быка.

Они расслабились, когда сели в электричку.

– Ты куда исчез, когда нас проверяли?

– Заметил их ещё из кафе и в туалет завернул. А потом вышел с другой стороны… У меня же с собой никаких документов.

– Как мы вообще будем действовать, если кто-нибудь вот так же нас проверит и решит задержать?

– По обстоятельствам.

– Расслабьтесь, парни! Бессмысленно пытаться распланировать все случайности! Только больше нервов сожжёте. – вмешался Бык.

Саша пожалел, что с ними нет, например, Десятникова – уж у того был бы план на этот случай. А Бык продолжил:

– Мне интересно другое. Как вы жрёте ту гадость, которой нас только что пытались накормить?

Саша окинул взглядом вагон с редкими пассажирами. «Вряд ли кто – то из местных хоть раз бывал за границей. То, что для Быка – гадость, для них – повседневная еда. Могли и обидеться». Но, вроде бы, никто не прислушивался к их разговору.

– Братан, добро пожаловать в обычную жизнь! Иногда вкусная еда – роскошь. Ты привыкнешь со временем. Или умрёшь с голоду…

2008 год

Они провели в армии всего год, но гражданская жизнь казалась такой далёкой…

– Рота, смирно!

Две шеренги выпятили грудь вперёд по команде Тихого. Десятников окинул их взглядом и громко сказал:

– Седьмая рота! Я пришёл попрощаться! Сегодня я уезжаю в командировку в Ливию!

Потом он по очереди пожал руку каждому и скомандовал сам:

– Рота, смирно! До свидания, седьмая рота!

– До свидания, товарищ капитан! – хор голосов.

Никаких напутственных слов, никаких «было честью служить с вами». Он просто поднял свою спортивную сумку, развернулся и исчез из их жизни навсегда.

Рота стояла и смотрела ему вслед, пока Тихий не скомандовал разойтись.

«Интересно, как будут провожать меня? … Уже послезавтра».

Он постоянно планировал, что будет делать на гражданке. Где работать, как отдыхать… да обо всём! Ходили слухи, что в разгаре кризис и с работой плохо, но он думал, что это пустяковые трудности в сравнении с тем, что пришлось пережить здесь.

Как и обещали, контракт разорвали по нормальной статье, но Молчун увольнялся на десять дней позже. Тихий сказал, что в штабе всё перепутали, и зачли отпуск по причине смерти отца, как обычный. Запрос в штаб ничего не дал.

Ждать друга было негде, поэтому они решили встретиться в Москве.

Примерно треть роты уже уволилась. Были и такие, кто не стал разрывать контракт. В основном – из деревень.

После отбоя в палатку зашёл Тихий и забрал Шмеля с собой. Они дошли до офицерской столовой. Внутри, за единственным освещённым столом, сидел Молчун. Десять бутылок пива, консервы, галеты, колбаса…

Тихий сел за стол и кивнул Молчуну. Тот разлил пиво по стаканам. Все знали, что у офицеров не принято пить с младшим личным составом.

«Против своих пошёл…»

Но вслух Шмель ничего не сказал.

– Только не наливайте мне слишком много… – предупредил Тихий.

– А то что? Как настоящий русский офицер, заставишь нас играть в русскую рулетку?

– Хуже. Начну читать стихи!

Бык

Николай поднял игрушечного медведя, отряхнул и подал девочке, сидящей рядом.

– Дядя, вы на рыбалку собрались?

– Да. А как ты догадалась?

– У вас ботинки такие… для рыбалки. И одежда. И большие рюкзаки! И Палатки!

– Ты наблюдательная.

– Дядя, вы кем работаете?

– Водителем.

– А где?

– В Москве.

– В Москве… моей маме нужен новый муж. Я думаю, водитель из Москвы как раз подойдёт… – она показала на сидящую рядом женщину.

Бык встретился с ней взглядом, и оба рассмеялись.

– Девочка, ты не слишком торопишься?

– Ну я же не прямо сейчас говорю. Вот вернётесь со своей рыбалки – тогда и свадьба!

– Простите её. Она ещё маленькая.

– Ничего. Кто знает, что будет, когда я вернусь с рыбалки?

Они опять рассмеялись. Бык давно не разговаривал так с людьми.

«Вряд ли мы бы также общались, узнай она, кто я».

Ему почти не удавалось поучаствовать в обычных разговорах ни о чём, как сейчас. Всё деловые встречи, беседы, презентации. Да люди и сами не горели желанием обсуждать что – то с ним, замолкая при его появлении. Но тем ценнее становились те, кто не замолкал.

2008 год

Коридор офиса сворачивал направо. За углом стояли двое охранников. Увидев его, они резко прервали разговор. Стеклянные створки. Он открыл одну из них, и прервал ещё один разговор. Бухгалтера с администратором. В приёмной своего кабинета он обнаружил Лену и какую – то девушку, тоже ведущими разговор. Но, увидев его, они не стушевались, как все остальные – наоборот, повернулись к нему, будто ждали всё это время.

«Значит ли это, что все остальные перемывают мои кости у меня за спиной? Возможно. Особенно, после скандального увольнения главного бухгалтера… Боятся, наверное. Плохо, что пришлось её так кошмарить, но она не оставила выбора».

– Привет. Представь гостью.

– Привет. Это Екатерина Утёсова. На самом деле, ты должен её помнить.

– Здравствуйте, Николай. Мы с вами пару раз виделись на дне рождения моего папы и в санатории, помните?

Он присмотрелся, но память молчала.

– В санатории? Что за санаторий? Я не отдыхаю в