– А они не оставили после себя никаких документальных свидетельств о том, что произошло? – спросил Леонид, чтобы хоть как-то нарушить леденящую тишину.

– Вот как раз об этом я собирался тебе рассказать, – ответил Касс. – Собственно, гипотеза о том, что нынешние сафатхи – потомки этих, имеет одно существенное возражение. Протосафатхи обладали поистине чудесным даром, из-за которого многие называют их сверхсафатхами. На всей планете, как я говорил, нет ни одного источника энергии. Машины, приборы, оружие и компьютеры протосафатхов не работают от электричества. Абсолютно все, что ты можешь здесь найти, не работает. С точки зрения известной нам науки оно и не должно работать. Вон, видишь эту груду лома?

– Похоже на шестиколесную повозку.

– Это и есть повозка. Но без двигателя. На среднюю ось надета странная спираль из неизвестного сплава, а передняя и задняя оси могут поворачиваться, но руля у повозки тоже нет. И механизма поворота нет. У некоторых тут есть оружие… оно не работает. Экземпляры оружия были разобраны считай что по атому – все без толку. Оно вообще непонятно как действует: похоже на длинную иглу с обмоткой из того же металла в корпусе вроде жезла. О том, что это оружие, можно судить только по найденным картинам – протосафатхи владели изобразительным искусством. А еще у них есть сооружения, состоящие из сложнейших переплетений проволочек. Эти переплетения сложнее, чем, например, переплетения нейронов в твоем мозгу. Компьютеры такие, типа. Как они работали – неизвестно, но точно не от электричества. То же самое касается и устройств хранения информации. Аналоги дисков, кассет и пленок у сверхсафатхов наверняка были – но принцип их работы настолько нам непонятен, что мы даже не сумели определить назначение многих вещей, куда уж там что-то запустить. Все технологии, что тут есть, не только и не столько чужды нам – без ментальной энергии их просто не включить.

В общем, думаю, ты понял, куда я клоню. Протосафатхи обладали способностью превращать свои ментальные усилия в действия над материальным миром и в работу устройств, питающихся их мыслями. Ничем подобным не обладают ни нынешние сафатхи, ни любая иная раса из известных.

Леонид, слушая вполуха лекцию, косился тем временем на андроидов. Хорошо ведь идут, жестянки обрезиненные. Вдоль стен по двум сторонам улицы на полусогнутых перебегают от укрытия к укрытию, водя стволами «Кароносцев» по окнам домов напротив, прикрывают друг друга, выглядывая из-за углов. Грамотно действуют, допускают мелкие тактические просчеты иногда, которых бы опытный профи не сделал, но в целом на хорошо обученных солдат тянут.

– Знаешь, Касс, у них в поведении косяк есть, – заметил наемник. – Шли бы мы тут с нанимателем – могли бы уже если не попалиться, то заронить семена подозрения.

– Какой же? – насторожился тот.

– Слишком исполнительные. Ты говорил – роботы не устают, не теряют бдительности. А живой наемник уже сказал бы тебе что-то типа «какого хрена мы тут в войнушки играем посреди кладбища». И научи их докладывать вразнобой, а не хором одними и теми же словами.

Касс кашлянул:

– Вот потому ты мне и нужен. Хоть ты его убей, но искин не способен действовать как человек. Нельзя научить робота непокорности, недовольству и своеволию. А если научишь – нет никакой гарантии, что он не начнет упрямиться тогда, когда это как раз не нужно. И потому, если бы мы шли тут с нанимателем и наниматель приказал бы, как ты выразился, «играть в войнушки», это уже твоя задача заартачиться, мол, мы псы войны, а не собачки в цирке.

– Ладно, усек на будущее.

Проходя мимо небольшого домика, Леонид, аккуратно обойдя покойников перед ним, поднялся на цыпочки и заглянул в окно. В квадратной комнате – лежанка без ножек, массивная плита вроде низкого стола и тоже без ножек, да стеллаж у стены, на котором разложены различные, по большей части непонятные предметы. На лежанке – труха, некогда бывшая покрывалом, на столе – круглый каменный шар на подставке, у двери – простые сандалии из материала, неподвластного времени. И толстый слой тысячелетней пыли.

– Как-то странно у них комнаты обставлены, – сказал наемник, отойдя от окна, – аскетически, я бы сказал.

– Они очень просто жили, – кивнул Касс, – высокий уровень личного и видового развития не подразумевает кучу высокотехнологического барахла.

– И кому они тогда поперек дороги стали?

– Этого мы не узнаем. Не обязательно становиться поперек дороги, могло быть что угодно, включая беспилотного разрушителя типа Реликтов, который нес смерть всему живому, не разбирая. В свое время сверхкорабли, лишенные экипажей или вообще не рассчитанные на управление пилотом, бороздили галактику в чудовищных количествах, тени минувшей Войны, созданные неизвестно кем, и несли разрушения и гибель, как говорится, куда глаза глядят. Судьба этих существ могла постигнуть и вас, землян. Просто так уж вышло, что, когда твои предки только учились строить дома и засевать поля, Реликты либо не пролетали мимо, либо не обнаружили вас. Или не усмотрели в вас цель. Шло время, Реликты истребляли друг друга, их становилось все меньше. А потом, когда вы начали строить пирамиды и прочие признаки разумности, уже существовали высокоразвитые цивилизации и Совет. Собственно, Совет и был создан первоначально именно для борьбы с Реликтами.

Леонид поднял голову, вглядываясь в черное небо, где маленький диск звезды слегка надщербился колоссальной тенью.

Улица вывела их на площадь, окруженную с трех сторон обычными зданиями, частично обрушившимися, с четвертой стороны возвышался круглый конусообразный шпиль высотой в сталинскую высотку, с нехарактерными для других домов широкими проемами окон и спиралевидными ступенями, обвивавшими здание снаружи. Несколько шестиколесных повозок да мертвецы – вот и все достопримечательности.

У подножия шпиля лежало огромное их количество – по меньшей мере сотен восемь, а то и вся тысяча тел. Они расположились концентрическими кругами вокруг массивного кресла, на котором восседал безголовый покойник в серой не то тоге, не то сутане или в чем-то подобном. Голова мертвеца, ранее свесившаяся на грудь, отвалилась, когда позвоночник и плоть стали трухой, и теперь лежала у кресла на земле.

– Кто он? – спросил Леонид.

– Может, правитель, может, проповедник. Почем я знаю?

С того места, где стоял наемник, хорошо было видно, что целостность многих тел нарушена, некоторые частично или полностью рассыпались в прах. В одной кучке пыли, очертаниями напоминавшей лежащий силуэт, четко отпечатался овальный след рифленой подошвы.

– А тут, я гляжу, кто-то побывал, не слишком уважающий покойников, – указал Леонид.

– Мародеры, чтоб им… – протянул Касс, – они регулярно тут бесчинствуют. Каждый тупоголовый кретин рассчитывает найти нечто, что даст ему богатство, власть или ключ к великой мудрости. Многие в придачу тырят отсюда все, что может стоить хотя бы полгве. Хотя, помимо красивой керамической посуды и кое-каких бытовых вещей, типа гребня для расчесывания шерсти, тут поживиться-то и нечем. Легальные исследователи и музеи поддерживают мораторий на закупку артефактов у мародеров, а частные коллекционеры много платить непонятно за что не станут. Произведения искусства тут попадаются предельно редко – но если такое найти, то считай что джекпот.