– Спускайтесь, – стрелок наконец соизволил проронить словечко. Даже два. – Быстро.

Голос у него был низкий, но почти без интонаций и каких-нибудь характерных ноток. Не запоминающийся. Впрочем, и внешне стрелок был не слишком запоминающимся. Почему-то даже возникла ассоциация с Федоровым. И партизанский командир, и этот странный тип выглядели на удивление неброско. Но во внешности Федорова хотя бы рыжая щетина запоминалась, а у стрелка вообще, казалось, не было особых примет. Рост, комплекция, черты лица, щетина были стандартными, словно у манекена или плакатного персонажа. Даже глаза были невыразительными, бесцветными и чуть стеклянными, словно стрелок постоянно пребывал в себе, был глубоко погружен в свои мысли. Или чего-то нанюхался-наглотался, какого-нибудь нелегального «успокоительного». То есть неброско-то неброско он выглядел, но, если честно, слегка пугающе. Наверное, поэтому парочка снова подчинилась без лишних возражений.

Первым в подземелье спустился Шаман, затем Наташа и хозяин убежища. Стрелок захлопнул за собой крышку, спрыгнул на пол, нашарил на стене слева от лестницы рубильник и включил свет. Да, да, с помощью рубильника включил обычный свет, зажег «лампочку Ильича». А между тем к лесочку никакие линии электропередачи не подходили, это точно.

Шаман повертел головой. Стрелок и его гости находились в узком коридоре с оштукатуренными стенами. Хозяин подтолкнул замершего Шамана, предлагая идти вперед.

Минут десять троица двигалась по коридору, считая лампочки – они висели через каждые двадцать шагов, но светили не все, местами через одну, а то и через две. Затем пришлось остановиться у железной двери. Стрелок открыл ее простейшим ключом и жестом пригласил парочку войти.

За дверью обнаружилось полувоенное убежище – квадратная комната площадью метров в сорок. С армейскими двухъярусными койками, оружейными ящиками, коробками на маркированных стеллажах и даже с большой клеткой в углу – но не для пленных, а для оружия. Внутри клетки стояла деревянная «пирамида» с пазами под автоматы. Причем три из десяти пазов «пирамиды» были заняты старыми, но ухоженными «АКМ». В противоположном углу комнаты стоял массивный стол с двумя лавками.

Именно за этот стол и пригласил гостей стрелок. И не только пригласил, но и проявил подобие гостеприимства: поставил перед парочкой кружки, миску с картофелинами в мундирах, банку из-под консервов, наполненную кубиками сахара, и жестяной чайник.

Гости сели и замерли, не рискуя лишний раз шевелиться, поэтому стрелок, немного помедлив, налил в кружки чай и тоже уселся за стол. Как бы пригласил начать разговор. Шаман вежливо пригубил холодный чай – кстати, вкусный, с мятой и смородиновым листом – и собравшись духом начал:

– Я Олег, Шаманов, можно просто Шаман. А это Наташа. Мы здесь… случайно… так вышло.

– Знаю. – хозяин убежища тоже сделал глоток. – Меня Охотником зовите. Федоровские кого увели, ваших товарищей?

– Да. Нас четверо… было. Но нас Федоров отпустил, а потом… ну, вы видели.

– Потом суп с котом решил сварить Серега, – Охотник усмехнулся. – Его манера. Пристрелить, чтоб не возиться. Так ведь проще.

– То есть… у него это… система? – удивился Шаман. – Мы не первые, кого он… «чтоб не возиться»?

– А то. И не последние, думаю. Повезло вам, что я рядом оказался.

– Да, повезло. Спасибо вам огромное. Только… круто вы с ними обошлись. Может, не надо было так жестоко? Ну, хотя бы не добивать… что ли. Не уподобляться этому Федорову.

– Ишь ты, – Охотник хмыкнул, но на лице у него не появилось и тени усмешки. – «Не уподобляться». Приличный с виду человек, а слово подобрал какое-то матерное. Ты откуда такой милосердный?

– Из города. Сегодня приехал… ну… то есть… прибыл. Утром.

– Оно и видно.

Охотник вновь сосредоточился на холодном чае. Повисла пауза. Шаман не мог придумать, как продолжить разговор, а Охотника, похоже, пауза не тяготила. Он по-прежнему спокойно прихлебывал свой чай и одновременно внимательно разглядывал беглецов. Словно они были новейшими экспонатами в его личном музее.

Вообще-то такое поведение несколько напрягало. Вскоре Шаманов бросил придумывать тему для общения и тоже уставился на Охотника. По любым понятиям и неписаным законам это означало, что Олег принимает вызов. Было только непонятно, бросал ли его Охотник? На поведение Шаманова он никак не реагировал.

– У вас с Федоровым и его людьми старые счеты? – попыталась как-то разрядить обстановку Наташа.

– Если угодно, – Охотник перевел взгляд на девушку. – Давно укусили?

– Три часа назад, – после некоторой паузы ответила Наташа, а затем вдруг подалась вперед и тоже задала вопрос: – А вас?

Охотник поперхнулся чаем. Едва не подавился и Шаманов. Вопрос был неожиданным, но больше всего Олега поразило не это. Он вдруг понял, что Наташа попала в точку, в цель, в самое яблочко. Все, что так профессионально подметил Шаман, все странности в поведении и облике Охотника, в первую очередь этот его стеклянный взгляд – все могло объясняться именно заражением! Только в другой стадии. Например, в предпоследней, когда возбуждение и иллюзия «допинга» исчезают, но перерождение еще не начинается. И реакция Охотника на вопрос стала лучшим подтверждением Наташиной правоты.

– Сильна, – прокашлявшись, хрипло проронил Охотник. – Как додумалась?

– Как-то так, – Наташа сняла простреленную руку с перевязи и взяла кружку. – Вы здесь от луны прячетесь, да? Чтобы не переродиться?

– Смотрю, вы подкованные ребята. – Охотник отодвинул чай. – Ладно. Поговорим. Начнем с того, что здесь я не прячусь. Живу. Луна мне по барабану.

– Но ведь вас укусили?

– Два месяца назад. – Охотник кивнул.

– Но вы не переродились? Почему?

– Потому. – Охотник отвел взгляд.

– А можно вашу руку? – Наташа вдруг схватила Охотника за запястье. – Теплая. Пульс есть?

– Ну, найди, – Охотник не отдернул руку. Только усмехнулся. Опять нейтрально – ни весело, ни горько… никак. – Есть?

– Есть. Ровный. Медленный.

– Получается… – вмешался Шаман. – Вы что… как-то вылечились?

– Я и не болел, чтоб лечиться. – Охотник искоса взглянул на Шаманова. – И вы не больны.

– Как это?! Но ведь мы заражены! Ночью, если попадем под лунный свет – переродимся в зомби. Разве нет?

– Все правильно. Только это не болезнь, потому и лекарства нет.

– Да какая разница, как это называть! Болезнь или перерождение. Лекарство или средство, или способ! Главное – результат! Как вы остались человеком?

– Человеком? – Охотник покачал головой. – Ты уверен, что я человек?

– Ну, вот же… – Шаманов растерялся, – пульс у вас, температура в норме, говорите с нами, значит, дышите… ну, то есть… короче, по всем признакам, да. Человек.