– Так и есть, – сказала я, и, Стюарт, это не было враньем, они вправду вдруг стали моими любимыми цветами.

– Веселого Рождества, – сказала Дот.

– Веселого Рождества, – прошептала я.

А теперь, Стюарт, мне пора идти, так что и тебе очень веселого Рождества.

С любовью,

Зои

Сказочная ул., 1

Бат

1 января

Привет, Стюарт!

Ну так вот, у меня была мысль – поднять стакан с водой, поздравить тебя с Новым годом, выпить за твое здоровье и все такое, но, пожалуй, это будет неправильно. Заключенные, надо думать, не дожидаются полуночи, как все остальные, потому что праздновать-то им особенно нечего. 31 декабря люди, как водится, думают о том хорошем, что сделали в прошедшем году, и мечтают о всяких приятных вещах, которые ждут их в новом году. Ну, там, окончить школу, например, или получить права, или поступить в университет, или еще что другое. А арестантам, если я правильно понимаю, нечего предвкушать. Разве что приговоренные к смерти, когда пробьет полночь, порадуются, что еще на шаг приблизились к казни. А может, они хлопают в ладоши от радости, что за плечами еще один год, год, на который они не рассчитывали. Ведь жить в каморке размером с этот сарай все же лучше, чем вообще не жить.

Это очень печально, Стюарт, и, если честно, почему-то наводит на мысли о «Рождественской песне». Если ты не читал Диккенса и даже не смотрел «Рождественскую сказку Маппетов», я тебе объясню. Боб Кретчет был очень бедным, и его семья на Рождество могла себе позволить только самого малюсенького гуся, а детям Боба Кретчета он казался огромной, толстенной птицей, которой они наедятся на неделю вперед. Как они хлопали в ладоши, когда гуся поставили на стол! По-моему, это перебор – такая радость по такому ничтожному поводу. В точности как в твоем случае, когда ты в своем оранжевом комбинезоне вздымаешь руки и поешь «Старая дружба», радуясь подаренному тебе крошечному кусочку жизни в камере.

Если тебе интересно, «Старая дружба» – это шотландская песня. Так нам сказала учительница географии, а уж она-то знает, потому что хаггис – ее любимое блюдо. Мы поем эту песню в память о славных деньках, которые провели со старыми друзьями, и это куда лучше того, что я думала про эту песню раньше. Лорен сказала мне правильные слова год назад. Поэтому сегодня мы начнем с того, как она хохотала до колик в животе, когда поняла, что я ослышалась и все время считала, что люди отмечают конец года, распевая про «кружку старую без дна».

– «Кружка старая без дна»? Вот как ты думала?

– Заткнись! – Я огрела Лорен по башке воздушным шариком. Мы готовились к ее вечеринке. Лорен решила позвать народ только утром, после того как мама объявила ей, что ее хахаль заказал в качестве сюрприза поездку в Лондон на все выходные.

– Похабная поездочка, – пояснила Лорен по телефону. – Будут заниматься сексом в «Хилтоне».

Я надула еще один шарик.

– Сколько народу сегодня придет?

Лорен забрала у меня шарик, завязала его и откинула к общей куче.

– Без понятия. Позвала всех, кого знаю, так что, будем надеяться, народ подтянется. Братец мой тоже кого-то пригласил. Макс обещал прийти. – Она ткнула меня в бок. Я промолчала, и она добавила: – Ты что, не рада?

– Ясное дело, рада. – Я выдавила улыбку, а сама думала о десятках сообщений, которыми он завалил меня на Рождество, и о том, что ответила я всего несколько раз. Чтобы не показаться невежливой, но чтоб стало понятно – мне уже неинтересно.

– Вот и ладненько! А то, если он тебе без надобности, могу забрать его себе. Нет, правда. В прошлом семестре слышала, как девчонки в туалете болтали о тебе, типа: господи, как ей повезло! А эта Бекки – у нее еще шея такая чудная – заявила, что три года по нему сохнет. Ну, шансов-то у нее, конечно, никаких. Если только Макс не тащится от лебедей. – На этот раз я улыбнулась по-настоящему. – Ну вот, готово, – объявила Лорен, когда последний шар был надут и отправлен ко всем остальным. – Иди в душ первая. Пора привести себя в порядок для своего красавчика…

Вот ты, Стюарт, наверное, удивляешься, как это меня отпустили на вечеринку, да еще с ночевкой? Просто мама ни о чем таком и не догадывалась. Я наврала, что у Лорен будет девичник с ночевкой, она и разрешила. И чтоб ты знал – ни малейших угрызений совести я не испытывала. После всех рождественских споров-раздоров.

– Девичник с ночевкой? И что будете делать? – спросила мама.

– Ногти красить, фильм смотреть.

– Особенно не усердствуй с ногтями, – предупредила мама. – Тебе через пару дней в школу. И чтоб ничего неподходящего не смотрели. Никаких ужасов или еще чего. Если хочешь, у меня есть мультик про великана.

Несколько часов спустя «Шрек» валялся в одиночестве на постели у Лорен, а дом был битком набит народом, то есть набит как мой чемодан на каникулах, когда молния только что не лопается, потому что я не умею путешествовать налегке. Я протолкалась на кухню, где вокруг стола с напитками собралась целая толпа, и еле-еле просунула руку, чтоб захватить горсть чипсов и бутылку вина. Вытащила пробку, и тут же на ум пришла мама, но я все равно налила себе большой стакан вина. И, честное слово, он классно смотрелся у меня в руке – вино и ногти одинакового рубиново-красного цвета.

Грянула музыка, народ пустился в пляс, кто где стоял – в холле, на крыльце, в гостиной, двигаясь в такт глухому пульсу ударных, расплескивая напитки из пластиковых стаканчиков, чашек и даже молочных бутылок, поскольку у Лорен закончились стаканы. Раскачивались бедра, прыгали плечи, мотались головы – все в доме двигались как один. И впервые я была в самой гуще всего этого, с разинутым ртом – ааа-ооо-ууу! – с поднятыми вверх руками, посередине кухни, неподалеку от тостера.

Как интересно устроены наши глаза – ты смотришь прямо перед собой, а они примечают то, что происходит в стороне. У меня под носом крутилась Лорен в блестящем топе, а боковое зрение засекло черную куртку и рыжие волосы, мерцание огня на тлеющих углях. Желудок свело, перевернуло. Знакомое ощущение. Анна? И, можешь не сомневаться, на кухне появилась именно она, а за ней Арон в свитере на несколько размеров больше. Брат Лорен, должно быть, пригласил его. Это могло быть единственным объяснением. Я бросила танцевать, просто стояла и смотрела, смотрела… После всего, что было. После снеговика! Девчонка что-то шепнула Арону на ухо, тот рассмеялся. У меня сжались кулаки. Он мне все наврал, Стюарт, про то, что у него нет планов на Новый год. Ну да, да – я сказала то же самое, потому что не хотела, чтоб он знал, что я иду на ту же вечеринку, что и его брат. И тем не менее! Совершенно раздавленная, я видела, как Арон тронул Анну за руку и предложил что-нибудь выпить, показав на стол, уставленный бутылками пива, вина, водки. Как раз справа от меня.

НЕТ!

Не знаю, может быть, я выкрикнула это вслух, а может, только про себя. Анна кивнула, и Арон направился в мою сторону. Спрятаться, быстрее спрятаться! Но куда? За кресло в дальнем углу? В шкаф, на полку рядом с крупой? В панике я нырнула за спину высокого прыщавого парня. И как раз вовремя – Арон уже протискивался мимо Лорен. Сердце у меня забилось сильнее. Вот подошел к столу. Сердце неслось как угорелое. Кивнул прыщавому парню. Сердце уже чуть не выскакивало из груди. Нас разделял один метр, не больше, а я не хотела попадаться ему на глаза. Как я могла? Он же пришел с другой девчонкой, да и брат его наверняка был где-то поблизости.