Но ноги, окоченевшие от холода, думали иначе. Попытка встать не привела ни к чему, и я, развернувшись к мужчинам спиной, принялась растирать бедра и икры, чтобы вернуть им хоть какое-то подобие жизни. Согреть ноги не удалось, но я не смогла заставить себя попросить у контрабандистов чулки. Завтрака мне тоже не предоставили: судя по отощавшему и голодному виду контрабандистов, им и самим не хватало провизии.

Большая часть контрабандистов осталась в лагере; эскорт мой составил главарь с двумя товарищами. Каждый нес с собой ружье и пистолет; оставалось только надеяться, что исключительно на случай столкновений с дикими животными. Улыбнувшись юному повесе и поблагодарив его по-айвершски, я вернула ему одеяло, но он сунул мне его обратно – чему я, сказать откровенно, была только рада, и мы отправились в путь.

Поначалу я радовалась не только теплому одеялу, но и возможности идти на собственных ногах, а не висеть на чужом плече, будто мешок с мукой. Но три падения спустя радость моя значительно поутихла. Окоченевшие ноги не слушались, и одеяние, как я уже говорила, было совсем неподходящим; вдобавок, кутаясь в одеяло, я не могла балансировать руками, пока не повязала его на груди, точно большую, тяжелую шаль. Я попыталась заговорить со спутниками и расспросить их о жизни в горах, но мне велели молчать. Так молча мы и шли вниз, к Друштаневу, большую часть пути.

Еще не видя деревни, мы услышали шум – крики и лай собак, гулким эхом отдававшийся от склонов узкой долины. Один из провожатых тут же схватил меня за плечо; главарь контрабандистов вскинул руку, жестом приказывая молчать. Медлительный, измученный бессонницей разум не сразу сумел осознать, что значит весь этот гам, и я едва сумела сдержать стон.

Джейкоб поднял тревогу и повел друштаневцев на поиски.

С запоздалым чувством вины я представила себе, что могло произойти утром. Проснувшись вскоре после рассвета, Джейкоб не обнаружил меня в постели. Тогда он спустился вниз, думая найти меня там, но меня и след простыл. Вскоре явились кухарка с Дагмирой, но и они не знали, где я. Быстрый осмотр дома показал, что я ушла, не одевшись. Мои следы вели прочь из деревни, а затем…

Я видела, с каким тщанием контрабандисты путали и заметали следы по пути вниз. Должно быть, во время моего похищения они сделали то же самое, чтобы возможные поиски не привели к их лагерю. И для моего мужа все выглядело так, будто я по непонятной причине покинула деревню – и исчезла.

И самым очевидным объяснением этому было бы нападение дракона.

Сердце заболело при мысли о том, как он, наверное, испугался за меня. Заболело – и тут же сжалось от страха перед тем, что может последовать дальше.

– Позвольте мне пойти дальше одной, – поспешно зашептала я. – Вы ведь не хотите, чтобы вас видели, верно? Отсюда я и сама дойду. И сообщу своим спутникам о назначенной встрече.

При свете дня лицо главаря можно было разглядеть яснее: обветренная кожа, синие штаулерские глаза… Даже двухнедельная щетина не могла скрыть, как стиснуты его челюсти. Он молча смотрел на меня и о чем-то размышлял.

– Даю вам слово чести, – сказала я со всем возможным в моем положении достоинством.

Возможно, слово благородной ширландки что-то да значило для него; возможно, он просто решил, что возиться со мной дальше не стоит – этого я сказать не могу. Так или иначе, он резко махнул мне рукой.

– Завтра, – сказал он мне вслед. – У родника под высокой скалой.

Я твердо решила, что эта встреча состоится, даже если мне придется отправиться туда самой.

Лай становился все громче и громче. Я спускалась к тем, кто вышел искать меня, стараясь уйти как можно дальше от своих недавних спутников прежде, чем привлечь к себе внимание. Наконец, рассудив, что ушла достаточно далеко, я начала кричать, и вскоре меня нашли.

Не стану утомлять вас скучными подробностями дальнейших событий. (Все равно из-за недостаточного знания выштранского, большая их часть от меня ускользнула.) Однако реакцию двух индивидов, вызванную моим возвращением, стоит сохранить для истории.

Первый из них – это, конечно же, Джейкоб, возглавлявший поиски. Первое, что он сделал, увидев меня – едва не раздавил в крепчайших за всю совместную жизнь объятиях, и я ни словом не обмолвилась о том, что одеяло на моем плече слегка увлажнилось к тому моменту, как он выпустил меня.

– Хвала господу, ты не пострадала! – сказал он. И тут же добавил: – Где, черт возьми, ты была?

Этот вопрос он задавал еще не раз, прежде чем я сумела ответить. Нет, я пыталась, но, стоило мне открыть рот, как он перебивал меня новым изъявлением облегчения, вызванного моим счастливым возвращением, а вскоре наш разговор был прерван необходимостью отдать распоряжения к окончанию поисков. Только на полпути к Друштаневу (пришлось убеждать Джейкоба, что я вполне способна идти самостоятельно, иначе он понес бы меня на руках) мне удалось сказать:

– Это – очень запутанная история, и я обязательно расскажу обо всем, но, пожалуй, стоит подождать до возвращения, чтобы меня выслушали и лорд Хилфорд с мистером Уикером. Но… О, Джейкоб, ведь я решила нашу проблему! Я знаю, где логова драконов.

– Драконов?! – воскликнул он, остановившись как вкопанный посреди росистой поляны. – Изабелла, что это значит? Ты подверглась нападению?

– Нет, нет, – ответила я, уклоняясь от новых попыток подвергнуть меня осмотру. Он уже составил подробный каталог всех царапин, полученных мной при падениях, и поднял из-за них такой шум, будто это была коллекция сломанных ног. – Вернее, это знаю не я, а некто другой…

Тут я вспомнила об окружавших нас друштаневцах и умолкла на полуслове. Конечно, мы говорили на ширландском, вряд ли понятном кому-либо из местных жителей, но лишний раз испытывать судьбу не стоило. В конце концов Джейкоб согласился подождать полного рассказа – думаю, только из-за того, что счел меня слишком взволнованной пережитым.

Вторая из достойных упоминания реакций последовала позже – после того, как меня накормили, промыли царапины, погребли под грудой нагретых у огня одеял и наконец-то позволили мне одеться. Одевать меня взялась Дагмира, тут же принявшаяся бранить мою глупость на все корки.

– Там шнырял какой-то мужчина, – раздраженно сказала я, чтобы остановить ее тираду.

Неосмотрительность – упоминать об этом человеке не стоило, да и пользы никакой это не принесло.

– Мужчина? Мужчина! Ну, конечно, там был мужчина! – яростно ответила она. – Все знают, что к Ревеке хаживает любовник – с тех самых пор, как умер ее муж. Один из этих штаулерских контрабандистов. Это вам любой мог бы сказать. Незачем было для этого бегать по горам!

Вот тебе и раз – стоило упрекать себя в неосмотрительности! Похоже, об этих контрабандистах прекрасно знал весь Друштанев. Кроме, конечно же, ширландских чужаков.

– А ты рассказала бы мне о нем, если бы я спросила? Или кто-то другой бы мне рассказал?

– Конечно, нет! – огрызнулась Дагмира. – Не ваша это забота!