нее тяжелобольная сестра, поэтому ничего не поделаешь. И даже потом, когда мы уже стали более тесно общаться, ну, вы понимаете… В общем, Вика приходила ко мне днем, если у нас была такая возможность, и ни разу не осталась у меня на ночь.

– Но вы пытались как-то изменить ситуацию? – спросила я, поскольку Арсений погрузился в молчание.

– Конечно, пытался, – ответил он, вздохнув. – Я сказал Вике, что хочу поговорить с ее сестрой, но она почему-то испугалась. В общем, не довелось мне познакомиться с этой болящей родственницей. Это уже позже я узнал, что эта больная всех здоровых переживет. Гимназией рулит железной рукой.

– Откуда вы это узнали? – поинтересовалась я.

– Из Интернета, вестимо, – отозвался Арсений. – Посмотрел сайт, отзывы почитал. Что-то слишком активная дама для умирающей. Я пытался втолковать это Вике, но она и слышать ничего не хотела. Лишь позже начала со мной соглашаться, когда забеременела.

– И о чем вы договорились?

– Я сделал Вике предложение, сказал, чтобы переезжала ко мне, – тихо проговорил Арсений. – Но она решила, что повременит с этим до рождения ребенка.

– Почему? – удивилась я. Казалось бы, что может быть естественнее для женщины, собирающейся стать матерью. Выйти замуж за отца своего будущего ребенка и спокойно готовиться к материнству.

– Все твердила, что не может просто взять и бросить больную сестру, – сердито отозвался Арсений. – Сказала, что будет ухаживать за ней до рождения малыша, а там как-нибудь приспособится. Говорила, что сестра столько для нее сделала, от собственной личной жизни отказалась. И теперь будет свинством так с ней поступить. Вообразила даже, что эта самая Тонечка из-за нее и заболела, нагрузки, дескать, сказались.

– И что же было дальше?

– А дальше все вроде бы начало налаживаться, – оживился вдруг Арсений. – Я нашел очень хорошую работу в Самаре, правда, вахтовым методом. Но зарплата того стоила, я сразу же сказал Вике, что теперь мы сможем оформить ипотеку и переехать в Самару. И нам не надо будет расставаться на несколько месяцев.

– А что же Вика? Согласилась?

Арсений кивнул.

– Да, практически сразу. Я, конечно, обрадовался – наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Только мне показалось, что у нее с сестрой что-то произошло.

– Что именно? – насторожилась я.

– Трудно сказать, – Арсений нахмурился. – Похоже, что-то вроде ссоры. Потом Вика мне писала, когда я уже уехал, что сестра пришла в ярость, узнав о ее беременности. Требовала, чтобы она сделала аборт, меня грязью поливала. Тяжело было это читать… Я, конечно, Вике часто звонил, уговаривал все бросить и ехать ко мне. Сам я тогда к ней приехать не мог, только устроился и как-то сразу в гору пошел. Думал – вот он, наш шанс. Вика мне написала, что я прав, и она скоро приедет…

– И что же?

– И все, – завершил Арсений свой рассказ. В кухне повисло тягостное молчание.

– Вика перестала мне писать и отвечать на звонки, – вновь заговорил Арсений, – а потом позвонила Василиса, вся в слезах. Я долго не мог понять, что именно она говорит. А потом впал в какой-то ступор. Уже и сам толком не помню, как оказался в автобусе, приехал в Тарасов. Но Вику уже похоронили. Вот так. Хотел потратить деньги на первый взнос за ипотеку, а оказалось – на памятник…

Я долгое время не решалась прервать молчание, пока Арсений сидел напротив меня, опустив голову на руки.

– Вы вините в случившемся сестру Вики? – спросила я наконец.

Арсений ответил мне странным взглядом.

– Себя я виню, – глухо отозвался он. – Себя.

Я попыталась найти слова сочувствия, убедить Арсения, что никакой его вины в случившемся нет, но он резко меня оборвал.

– Что толку теперь говорить об этом, – отрывисто произнес он в ответ на мои увещевания. – Ничего уже не поделаешь, и Вику не вернешь.

Что ж, тут не поспоришь.

– Что вы еще хотели узнать? – спросил вдруг Арсений, глядя на меня в упор чуть ли не враждебно. Я почувствовала неловкость – разбередила рану, которая едва начала затягиваться.

– А после… Вы встречались с сестрой Вики? – Я была вынуждена задать этот вопрос. Глаза Арсения злобно сузились.

– В глаза не видел эту бабу, – неприязненно отозвался он. – Зачем она мне сдалась?

– И не приходили к ней домой? – продолжала осторожно расспрашивать я.

– Нет, конечно! Что я там забыл.

Мой собеседник явно был раздражен и нетерпеливо косился на часы. Но мне было необходимо еще кое-что выяснить, например, есть ли у Арсения алиби на время гибели Колоярцевой-старшей. Хоть он и заявил, что никогда не встречался с Антониной Сергеевной, но сказать можно все что угодно. Я просто обязана все досконально проверить. И у меня есть для этого основания – ведь у Арсения не было причин тепло относиться к Колоярцевой.

– Вы давно вернулись в Тарасов? – спросила я как можно более нейтральным тоном. Арсений вздрогнул и посмотрел на меня с видом человека, внезапно очнувшегося после долгого сна.

– А? А, нет, дней пять назад. Или четыре, точно не помню. В эту квартиру въехал позавчера, первую, что подвернулась. Я потому и в комнату вас не пригласил, там сейчас жуткий бардак.

– Вы собираетесь вернуться в Самару? – участливо поинтересовалась я. Он отрицательно покачал головой.

– Нет. Мой контракт истек, а возобновлять я его не планирую, хотя мне и предлагали. Так что как только я отработал последний день, сразу и уехал. В тот же вечер. Зачем мне теперь все это…

Тут Арсений оборвал сам себя и внимательно посмотрел мне в глаза.

– А, вот вы о чем. – Он усмехнулся. – Думаете, я мог с этой теткой разобраться по-мужски, так сказать…

Он насмешливо посмотрел на меня.

– Да нет, это не моя работа. Я женщин не убиваю, даже таких…

Арсений резко встал, не уточнив, каких именно женщин он не убивает, и устремился прочь из кухни.

– Сейчас, – пообещал он, бросив на меня взгляд через плечо. Мне ничего другого не оставалось, кроме как послушно ждать, сидя на неудобной низенькой табуретке рядом с шатким столом, покрытым потрескавшейся клеенкой.

– Вот, – вернувшись в кухню,