хотела. Но и раскрывать детали расследования тоже пока не могла, по собственным соображениям.

– Понимаешь, у одной моей знакомой сложная ситуация, – принялась я порциями выдавать полувранье. – Проходила обследование, результаты не сохранила, пыталась обращаться к лечащему врачу, но там их тоже не оказалось. А ей очень нужно, для продолжения обследования. Может, еще не поздно что-то сделать, в архив записей заглянуть? А то мается человек, прямо жалко смотреть. Поможешь, а?

Уж не знаю, поверил ли Кирьянов во весь этот бред, который я только что нагородила. Комментировать свои выводы он не стал, лишь иронично буркнул:

– Злоупотребление служебным положением…

Он вызвал нужный номер на своем смартфоне и некоторое время с кем-то негромко беседовал. Я не прислушивалась к разговору, занятая собственными мыслями, лишь уловила нечто вроде «девушка из нашего управления». Это, видимо, относилось к моей скромной персоне.

– Ну так вот, – строгим голосом обратился ко мне Кирьянов, закончив разговор и отложив свой телефон, – Леонид Маркелович ждет тебя прямо сейчас. Это тот самый заместитель главного врача по лечебной работе, с которым ты жаждешь пообщаться. Не успеешь добраться за двадцать минут – твои проблемы. Через полчаса он уйдет. Люди работают, между прочим, – закончил Володя, кинув на меня неодобрительный взгляд.

Я вообще-то тоже. Однако высказывать вслух это уточнение я благоразумно не стала.

– Спасибо, Володечка. – Я вскочила, полная решимости успеть пообщаться с Леонидом Маркеловичем во что бы то ни стало, но Кирьянов остановил меня властным взглядом.

– В регистратуре скажешь, что ты к заму главврача из управления, тебя сразу пропустят, Леонид Маркелович предупредит. Там сейчас с этим строго. И вот еще что, Тань…

– Да? – Я внутренне похолодела, поскольку тон, которым Кирьянов произнес последнюю фразу, не предвещал ничего хорошего.

– Не держи меня больше за дурака, ладно? – холодно произнес Кирьянов, глядя мне прямо в глаза.

– Спасибо, – повторила я и вылетела в коридор с пылающими от стыда щеками. И как я могла вообразить, что Володя поверит хоть одному моему слову?

Я добралась до Центральной тарасовской больницы за двадцать одну минуту, фантастическим образом избежав пробок. В кабинет заместителя главного врача меня действительно пропустили без звука, как и обещал Кирьянов. Я птицей взлетела на третий этаж и буквально ворвалась в кабинет Леонида Маркеловича, готовая стеной встать у него на пути, если он действительно вздумает уходить, как предрекал Кирьянов.

Однако Леонид Маркелович, приятный седовласый мужчина довольно плотного телосложения, и не думал никуда убегать. Напротив, он преспокойно сидел за своим столом и в ответ на мое «здравствуйте, я из управления» дружелюбно кивнул и указал на кресло.

– Да, я в курсе, – произнес он низким звучным голосом. – Итак, сразу к делу. Что именно вас интересует? Насколько я понял, вам нужны сведения о прошлых пациентах?

Я кивнула, усевшись в предложенное кресло.

– Да, речь идет о Колоярцевых, они умерли в вашей больнице.

– Обе сразу? – удивленно уточнил Леонид Маркелович, водя мышью по экрану. – Погибли в автокатастрофе?

– Нет-нет, – поспешила возразить я, поняв, насколько сумбурно подала информацию. К тому же недостоверно. Антонина Колоярцева умерла вовсе не в больнице. Именно это я и поспешила пояснить в первую очередь.

– Колоярцева Антонина Сергеевна… – пробормотал врач, вглядываясь в монитор. – Действительно, скончалась несколько дней назад. Вскрытие, как вы сами понимаете, делали не мы, поскольку имело место обращение в полицию. А вот посмертное заключение нам действительно передали, поскольку пациентка долгое время наблюдалась в нашей подведомственной клинике.

– А что говорится в этом заключении? – Мне не терпелось поскорее услышать, какова же официальная причина смерти Антонины Колоярцевой. Хотя моя клиентка уже сообщила мне, что все дело в оторвавшемся тромбе, но все же…

– Тромбоэмболия, – отозвался Леонид Маркелович. – В данном случае произошел внезапный отрыв тромба, закупорившего легочную артерию. Именно так говорится в официальном заключении эксперта-патологоанатома. Ничего криминального. При данном заболевании это довольно частый исход, особенно при беспечности некоторых пациентов.

Ничего криминального? Если бы… А насчет беспечности – это камушек явно не в огород Антонины Колоярцевой. Уж беспечности-то за ней не водилось. Так что причина ее смерти – чья-то злая воля. Теперь оставалось до конца выяснить, чья именно.

– Скажите, Леонид Маркелович, а что испытывает пациент, когда это происходит? Отрыв тромба, я хочу сказать, – спросила я и поспешила уточнить: – Человек в таком состоянии способен встать с кровати, попытаться позвать на помощь?

Леонид Маркелович кивнул, давая понять, что понял, о чем именно я его спрашиваю.

– Да, у пациента возникает резкое ухудшение самочувствия, а в конкретном случае ощущается нехватка воздуха, усиливается сердцебиение.

Да, пациент в таком состоянии какое-то время остается в сознании, способен позвать на помощь, даже передвигаться. Но все это очень недолго, кислородное голодание развивается в течение ближайших нескольких минут. К сожалению, помочь такому пациенту чаще всего не представляется возможным. Лучше подобного состояния не допускать, соблюдая рекомендации лечащего врача.

Я представила, как задыхающаяся Антонина Сергеевна мечется по квартире, пытаясь найти телефон. И даже найди она его, это ей уже бы ничем не помогло. Ей попросту не успели бы прийти на помощь…

– Но ведь Антонина Колоярцева неукоснительно принимала препараты по определенной схеме. – Я принялась рассказывать врачу о тех самых лекарствах, оказывающих кроверазжижающее и, наоборот, повышающее свертываемость крови действие.

Леонид Маркелович внимательно меня слушал, кивнув, когда я закончила свои пояснения.

– Ну что ж, – ответил он, – это стандартная и довольно эффективная методика лечения при данном типе заболевания. Правда, за последнее время ее пересмотрели и теперь постепенно начинают применять другую, не столь сложную схему. Препараты очень серьезные, отпускаются только по назначению лечащего врача. Причем их количество строго ограничено, просто так их не купишь. Таким пациентам, как эта Колоярцева, требуется постоянный прием антикоагулянтов, иначе тромбоза не избежать.

– А для чего же тогда тот, другой препарат? – уточнила я. – Который, наоборот, повышает свертываемость крови?

– Самое простое объяснение, я бы сказал, – для равновесия, – принялся терпеливо объяснять Леонид Маркелович. – На постоянной основе пациенты принимают антикоагулянты, а вот препарат противоположного действия им нужен, допустим, однократно и раз в несколько дней. И все для того, чтобы не переборщить с кроверазжижающим эффектом.

– Скажите, а чем бы