Бирюзовая роза вышла в космос, и Лена взяла курс на Землю. Получив от автоматического диспетчера свободный летный коридор, она предприняла ускорение, и яхта помчалась вперед. Навигатор рассчитал время в пути — сорок три минуты в режиме текущего ускорения. «Пусть так, торопиться некуда», — подумала девушка, разглядывая оживленные транспортные потоки, протянувшиеся по солнечной системе. Диспетчерский центр автоматически рассчитывает рекомендованную скорость для каждого судна и выделяет под него летный коридор, нарушать предложенные условия без крайней необходимости не стоит. Она активировала сканирование эфира и прислушалась к звучащим переговорам. Несмотря на перенаселение системы Солнца, их количество было невелико. Изредка пилоты запрашивали диспетчеров или капитаны идущих параллельными курсами судов обменивались текущими новостями из разных солнечных систем. Не вещали привычные музыкальные станции, отсутствовали разговоры владельцев личных яхт, ранее в больших количествах прогуливавшихся по окраинам системы, не слышно рекламных слоганов орбитальных коммерческих и развлекательных центров. С тех пор как патрули Дэльфийской эскадры, охраняющей установленное в системе Солнца новое оборудование сверхдальнего обнаружения, засекли активность вражеских разведывательных кораблей, всё вокруг погрузилось в напряженное ожидание беды. Даже напрямик слетать на работу или в гости с Венеры на Марс люди не решались в одиночку. Все пытались либо встроиться в магистральные транспортные потоки, либо объединиться в группу с попутчиками. Последнее вряд ли спасет жизнь в случае внезапного нападения Чужих, просто в компании лететь не так страшно. Лена решила, что на обратном пути, когда на ней вновь будет форма боевого пилота времен Последней Войны, она обязательно полетит напрямик. Ее конечно же будут вызывать на связь, чтобы предложить помощь или напроситься в попутчики, и настоящая военная форма должна вселить в людей хотя бы кроху уверенности. Она печально улыбнулась. Форма времен Последней Войны. Та далекая война оказалась не последней, но название настолько прижилось за двенадцать веков, что люди продолжают называть ее так…

Яхта достигла орбиты Земли, и Лена направила машину к Восточному Заповеднику. В жерле декоративного вулкана, являющегося транспортной площадкой Заповедника, было пусто. Лишь несколько общественных флаеров и пара научных судов Роса сиротливо терялись на обширной посадочной поверхности. В самом ее центре одиноко спала частная Дэльфийская яхта. «Надо же, — удивилась Лена, — кто-то еще посещает экскурсии в такое время, вот бы никогда не подумала». Она пересела в научный корабль и подняла его в воздух. Через полчаса она уже выходила из внутреннего шлюза Роса.

Огромный бункер был безмолвен и безжизнен. Ксенобиологическое Отделение АН эвакуировали, их помещения законсервировали и запечатали. Музей был закрыт еще до ее поступления в летную школу на орбите Находки, повсюду царили пустота и полумрак дежурного освещения. Однако искусственный интеллект Роса показывал, что несколько подуровней верхнего уровня все еще эксплуатировались, и Лена отправилась туда. Телепорты и гравикресла были отключены, и ей пришлось протопать почти километр по шуршащим слабым эхом коридорам Роса. Войдя в первое из функционирующих помещений, она улыбнулась:

— Петр Петрович! Я была уверена, что застану здесь именно вас! Ласкового солнца!

— И вам спокойного космоса, уважаемая Лена! — седой старик оторвался от интерфейса радиологического синтезмикроскопа с усиленной структурной матрицей. — Простите, что не встретил вас в шлюзе! Стар я уже для длительных пеших переходов по бесконечным коридорам.

— Вы занимаетесь консервацией Института ксенобиологии? — она с любопытством оглядела кабинет ученого. Демонстрационные сферы уже были обесточены, но вокруг кто-то установил не менее десятка старых биосенсорных экранов, на которых виднелись изображения Лемов во всевозможных ракурсах, усеянные цифрами телеметрических и аналитических данных.

— Его закрыли еще два месяца назад, — покачал головой старый Серебряков. — Я остался здесь в качестве смотрителя Заповедника. Воспользовался, так сказать, возможностью позаниматься исследованиями в уединении. Спокойная обстановка, никто не мешает и нет необходимости отвлекаться на другие заботы. Лучше и придумать сложно! Особенно сейчас, когда Лемы демонстрируют столь удивительные изменения в поведении! Да что же это я, все о себе да о себе! — спохватился ученый. — Расскажите, как у вас дела? Как ваше самочувствие? Наслышан о ваших подвигах! Говорят, вы уничтожили десять вражеских крейсеров и пережили ЭСС-процедуру!

— Шесть истребителей, Петр Петрович, — засмеялась девушка. — И до ЭСС-процедуры, к моему огромному счастью, не дошло. Меня спас гермокомбинезон, тот самый, настоящий, из музея. Я провела месяц в биорегенераторе, но я все еще я!

— Мне весьма отрадно это слышать, — старый ученый вышел из-за стола и галантно придвинул ей свободное кресло, — присаживайтесь, Лена. Какими судьбами здесь, если это не военная тайна?

— Вообще-то это тайна, только не военная! — вновь заулыбалась она. — Я хочу стащить из запасника еще один гермокомбинезон! От прежнего почти ничего не осталось… Но я твердо решила сражаться только в военной форме! Это не только ради личной безопасности, я уверена, что Содружество должно возродить настоящую армию с прежними традициями! Подобное решение прибавит нам боевого духа, ведь мы потомки тех, кто двенадцать сотен лет назад заставлял пауков дрожать от страха!

— Совершенно с вами согласен, — кивнул старый Серебряков, — и мне не понятны мотивы Совета Глав, до сих пор не пришедшего к этому выводу. Тем более, что все сверхинтеллектуалы-пацифисты уже скрылись в мертвом космосе, где их благополучно доедают Инсы. И правильно делают.

— Петр Петрович! — У Лены отвисла челюсть. — Не ожидала от вас подобной кровожадности!

— Кровожадность тут ни при чем, — седой ученый грустно покачал головой. — Я биолог, и далеко не самый посредственный. Это эволюция в действии, Лена, естественный отбор во всей своей первозданной беспристрастной жестокости. Всегда и во все времена выживают лучшие и сильнейшие, слабые и больные погибают. И всегда и во все времена крысы бежали с тонущего корабля, причем делали они это самыми первыми.

— Но… — Лена несколько опешила, — ведь это миллиарды людей! Больше половины населения Содружества! Они оказались обречены на гибель, затерянные в мертвом космосе, напичканном эскадрами Чужих!

— Не верно, — невозмутимо возразил старик. — Обречены на гибель мы все, причем не только всё Человечество, вместе взятое, но и Дэльфи, и Риулы, и, возможно, кто-то еще. И от действий каждого зависит, выживет ли та или иная раса либо канет в Лету. Если цивилизация сражается, у нее всегда есть хоть призрачный, но шанс. Если же она, подобно крысам, в ужасе разбегается с тонущего корабля, дабы забиться по норам, то раса обречена на гибель. Ее народ попросту перебьют поодиночке. Но вам никогда не заставить крыс бороться за жизнь тонущего корабля. Давайте рассмотрим этот пример сугубо гипотетически!

Старый Серебряков вновь расположился в кресле и принялся неторопливо жестикулировать. Автоматика, следящая за движениями его рук, воспроизводила на демонстрационной сфере соответствующие рисунки и цифры.