та — из-за трудности уберечься от них, эта — из-за силы, поскольку встречаются змеи и в шестнадцать локтей длиной; заклинатели ходят повсюду, и люди верят, что они врачуют; и существует почти, что только вот это врачевание, потому что благодаря простоте образа жизни и непотреблению вина у них не много болезней, если же они случаются, то врачуют мудрецы. А Аристобул говорит, что таких пресловутых громадин он не видел никаких, но видел только змею длиной в девять локтей и одну пядь. И мы видели в Египте привезенную оттуда почти такой же величины. Он говорит, что много гадюк, гораздо меньших величиной, аспидов, а скорпионы — большие, но никто из них не донимает так, как тонкие змейки, величиной не больше пяди: они оказываются спрятавшимися в палатках, в утвари, в изгородях, а пораженные их укусом истекают кровью из всех пор с мучениями, затем умирают, если не помочь им сразу, а помощь оказать легко благодаря превосходным свойствам индийских кореньев и зелий[160]. [С707] Он говорит, что крокодилов в Инде не много и они не причиняют вреда людям, а прочие животные в нем водятся по большей части те же, какие и в Ниле, кроме гиппопотама. А Онесикрит говорит, что водится и гиппопотам. Аристобул говорит, что в Нил из-за крокодилов не заходит с моря ни одно животное, кроме триссы, кестрея и дельфина, а в Инде их — множество; кариды мелкие поднимаются до гор[161], а крупные — до слияния Инда и Акесина. Вот и все, что говорится о диких животных. Возвращаясь к Мегасфену, продолжим прерванное нами.

(46) Он говорит, что после охотников и пастухов четвертая каста — это ремесленники, торговцы и те, которые зарабатывают телесным трудом. Одни из них платят подати и несут установленные повинности, а оружейникам и судостроителям положены от царя плата и пропитание, потому что они работают только на него. Предоставляет вооружение воинам ведающий войском, а суда внаем плавающим и торговцам — командующий флотом.

(47) Пятая — это каста воителей, которые всю остальную жизнь проводят в праздности и попойках, живя на плату из царской казны, так что, когда нужно бывает быстро собраться к выступлению, они не приносят с собой ничего другого, кроме своего тела.

(48) Шестые — это наблюдатели. Им поручено следить за всем, что делается, и доносить тайно царю. Они берут себе в помощь гетер; те, которые в городе, — гетер в городе, те, которые в военном стане, — гетер тамошних. Ставятся на эту должность самые лучшие и самые доверенные.

(49) Седьмые — это заседающие в совете царя, из которых выбираются высшие должностные лица, судьи и управляющие во всех делах.

Но недозволительно ни брать в жены из другой касты, ни менять занятие или заработки одни на другие, ни одному и тому же заниматься более чем одним чем-то, — кроме как если из философов кто-то будет, потому что ему позволяется за добродетель[162].

(50) Из должностных лиц одни — смотрители земли[163], другие — смотрители города, третьи — ведающие войсковыми делами. Первые тщательно следят за состоянием рек, снова измеряют землю, как в Египте[164], и следят за запертыми каналами, из которых вода распределяется по отводным канавам, чтобы все могли пользоваться водой поровну. [С708] Они же и об охотниках имеют заботу, и в их власти награждать и наказывать по заслугам. Они также собирают подати и смотрят за ремеслами, связанными с землей, — дровосеков, плотников, медников, рудокопов. Они проводят дороги и через каждые десять стадиев устанавливают столб с указанием поворотов и расстояний.

(51) Смотрители города разделены на шесть пятерок. Первая смотрит за ремесленными делами. Вторая занимается приемом гостей: поселяет их, следит за их жизнью, дав им спутников, препровождает или их самих или имущество умерших, заботится о болеющих и хоронит умерших. Третья занимается установлением случаев рождений и смертей, когда и как, и для податей, и чтобы не были безвестными лучшие и худшие рождения и смерти. Четвертая смотрит за лавками и торговлей. Она заботится о мерах и плодах времен года, чтобы плоды продавались с применением меры, имеющей клеймо. Одному и тому же нельзя торговать более чем одним чем-то без уплаты двойного налога. Пятая ведает изделиями ремесленников и следит за тем, чтобы их продавали с клеймами, отдельно — новые, отдельно — старые. А на того, кто смешивает их, налагается наказание. Шестая, и последняя, взимает десятину с продаваемого. Увильнувшему от налога полагается смерть. Обо всем этом заботятся каждые из них в частности, а все они сообща заботятся о частных и общественных делах, об исправности общественных строений, о ценах[165] и рынке, о гаванях и храмах.

(52) После смотрителей города третье объединение должностных лиц — это объединение ведающих войсковыми делами, тоже разделенное на шесть пятерок. Первая из них приставлена к командующему флотом, вторая — к ведающему бычьими упряжками, на которых привозится военное снаряжение и продовольствие для людей и для скота и все прочее, потребное войску. Они и обслуживателей доставляют, тимпанщиков, колокольчиконосцев, а также конюхов, строителей осадных сооружений и их подручных, и посылают под звуки колокольчиков[166] заготовителей кормов, обеспечивая быстроту и надежность наградой и наказанием. Третья заботится о пеших, четвертая — о конях, пятая — о колесницах, шестая — о слонах. И стойла для коней и зверей[167] — царские, и оружехранилище — тоже царское: [С709] воин сдает и снаряжение в оружехранилище, и коня в конюшню, и зверя — так же. Их не взнуздывают[168]. Колесницы в дорогах влекут быки, а коней за недоуздок ведут, чтобы у них не палило в ногах и не притуплялась ретивость под колесницами. На колеснице находятся кроме возничего два ратника; правящий же слоном находится на нем четвертым, а трое — стреляющие на ней из лука.

(53) Инды все просты в образе жизни, а еще более — в походах. Они не любят излишней суетни, потому-то они благопристойны. А наибольшее воздержание у них — в отношении воровства. Во всяком случае, Мегасфен говорит, что, оказавшись в военном стане Сандрокотта, где было расположено четыреста тысяч народу, он ни разу не видел, чтобы было доложено о кражах, превышающих стоимостью двести драхм, и это притом, что и в этом законы у них неписаные; они ведь не знают письменности[169], а управляются со всем по памяти; и все же они благоденствуют благодаря своей