некого было облагодетельствовать до того, пока он не перешел Инд. Некоторые говорят, что эта земля больше Египта. Выше нее, в горах, — земля Абисара, у которого, как сообщили послы от него, содержались две змеи, одна в восемьдесят локтей, другая в сто сорок, как говорит Онесикрит, которого скорее можно было бы назвать главным кормчим не Александра, а небылиц. В самом деле, все спутники Александра скорее принимали чудесное за правду, но он, кажется, превосходит их всех в диковинных россказнях. Однако он говорит и кое-что правдоподобное и стоящее упоминания, так что и не доверяющему не следует обходить это молчанием. Так вот, о змеях говорят: и другие: их ловят в Эмодских горах и содержат в пещерах.

(29) Между Гидаспом и Акесином находится земля Пора, большая и благодатная, почти с тремястами городов, и лес у Эмодских гор, из которого Александр срубил и доставил по Гидаспу много пихты, сосны, кедра и прочей всяческой судостроительной древесины, из которой он построил флот на Гидаспе у основанных им городов по обе стороны реки, где он, перейдя ее, одержал победу над Пором, один из которых он наименовал Букефалией, по своему коню, павшему во время сражения с Пором (...) [С699], а другой назвал Никеей, по своей победе. Рассказывают, что в указанном лесу водится чрезвычайное множество хвостатых обезьян чрезвычайной величины, так что однажды македоняне, увидев их на голой вершине холма во множестве стоящими в ряд к ним лицом (ведь это животное — весьма человекоразумное, не менее чем слоны), вообразили, что это военный стан, и двинулись было на них как на неприятелей, но узнав от Таксила, который был тогда у царя, действительность, остановились. Ловят это животное двояким способом. А оно способно подражать и стремительно спасаться на деревья. Так вот, охотники, увидя его на дереве, ставят на виду миску с водой и протирают из нее свои глаза. Затем, поставив миску с птичьим клеем вместо воды, они отходят и подстерегают издали, и, когда животное спрыгнет и намажется птичьим клеем, а при моргании у него склеются веки, они нападают на него и хватают живьем. Так вот, это один способ. А вот другой: они надевают мешки, как штаны, и отходят, оставив другие, мохнатые, обмазанные внутри птичьим клеем, а когда обезьяны наденут их на себя, они легко ловят их.

(30) Катею тоже некоторые и[141] землю Сопита, одного из номархов, помещают в этом междуречье[142], а другие — за Акесином и Гиаротидом, граничащей с землей другого Пора, который был двоюродным братом[143] захваченного в плен Александром, а подвластную ему землю называют Гандаридой. Совершенно небывалое явление, то, что рассказывается относительно красоты в Катее, что она ценится особо, как красота коней и собак: и царем выбирают самого красивого, говорит Онесикрит, и относительно ребенка, через два месяца после его рождения, решают общественным образом, имеет ли он правильную внешность, достойную жизни, или нет, и по решению, вынесенному о нем назначенным должностным лицом, его оставляют жить или умерщвляют; и окрашивают себе бороды в различные ярчайшие цвета ради самого этого, прихорашиваясь, и это старательно делают также очень многие другие инды (ведь земля эта дает и замечательные краски) с волосами и с одеждой, и хотя люди во всем прочем просты, однако любят украшаться. Как особенность катеев рассказывается и то, что жених и невеста сами выбирают друг друга, и жена сжигается вместе с умершим мужем по той причине, что, влюбившись, бывало, в молодого, [С700] она могла бросить мужа или отравить его, поэтому был установлен этот закон, чтобы пресечь отравление. Однако же то, что говорится об этом законе и об этой причине, — неубедительно[144]. Говорят, что в земле Сопита есть гора с ископаемой солью, могущая удовлетворять солью всю Индийскую землю[145]. Рассказывается и о прекрасных золотых и серебряных рудниках немного поодаль, в других горах, как указал Торг, рудознатец. А инды, неопытные в рудном деле и плавке, даже не знают, чем они богаты, и они ведут это дело слишком просто.

(31) Рассказывают и об удивительных качествах собак в земле Сопита: Александр получил от Сопита сто пятьдесят собак, и для наглядности испытания напустили на льва двух собак, а когда они были одолены, напустили еще двух других, и тогда они уже вступили в схватку с равными силами, и вот Сопит велел, чтобы кто-нибудь схватил за ногу и оттащил одну из собак, а если та не послушается, то отрезать ей ногу; Александр сначала не соглашался на то, чтобы отрезали ногу, желая сберечь собаку, а когда Сопит сказал «Я дам тебе четырех взамен», согласился, и собака не обращала внимания на то, что ей отрезали ногу медленным сечением, пока у нее не ослабла мертвая хватка.

(32) Так вот, до Гидаспа путь лежал большей частью к югу, а оттуда более к востоку до Гипаниса, и по всему этому пути держались ближе к предгорью, чем к равнинам. Однако Александр повернул от Гипаниса обратно к Гидаспу и якорной стоянке, собрал флот[146], затем поплыл по Гидаспу, а все упомянутые выше реки впадают в одну, в Инд. Самая последняя из них — Гипанис. Говорят, что всех их вместе стекается пятнадцать, одних только значительных. Пополненный всеми ими, так что в некоторых местах ширина его достигает, как говорят те, у кого нет чувства меры, даже ста стадиев, а как говорят те, у кого больше чувства меры, самое большее — пятидесяти, самое меньшее — семи (и вокруг — много народов и городов), затем он изливается двумя устьями в Южное море и образует остров, называемый Паталеной. Решение же это Александр принял[147], оставив восточные части, прежде всего, потому, что ему не дали перейти Гипанис, затем потому, что убедился в ложности распространенного прежде слуха, будто равнинные места раскалены и могут быть обитаемы скорее для зверей, чем для рода человеческого. Поэтому он двинулся в эти места, оставив те, так что эти места и стали известны нам больше тех.

(33) Так вот, землю между Гипанисом и Гидаспом, говорят, занимают девять народов, [С701] а городов там — до пяти тысяч, ни один из которых не меньше Коса на Меропиде, однако мне кажется, что число это преувеличено. Что касается земли между Индом и Гидаспом, уже сказано,[148] в общем, кем она обитаема из сто́ящих упоминания. Ниже их следуют, как их называют, сибы, о которых и прежде мы