пересечения? – пробормотала Ребекка, не вынимая маркер изо рта и не обращая внимания на пончик с яркой посыпкой.

На доску она прикрепила четыре распечатанные фотографии, а под ними подписала имена, даты и еще какие-то сведения. Некоторые заметки были соединены друг с другом кривыми линиями.

– Лизбет Крюгер – парикмахерша, Натали Драйер – воспитательница в детском саду, Беатрикс Грисбек работала в сфере торговли. Сандра Дойтер начала учиться на фотографа, но хотела стать певицей. Все четыре девушки очень хорошенькие, но это единственная связь между ними. Должно быть что-то еще… но я не нахожу.

Широко раскрытые глаза Ребекки лихорадочно блестели. Ее чуть ли не трясло.

Поставив коробку с пончиком на свой письменный стол, Йенс придвинул стул почти вплотную к креслу Бекки и сел.

– Как давно ты здесь торчишь?

Она пожала плечами.

– Не знаю… Может, с час.

На самом деле она наверняка приехала гораздо раньше, но Йенс решил не придираться.

– Это напоминает тебе историю девушек с Айленау, верно?

Ребекка зажмурила глаза и помотала головой.

– Нет. Это напоминает мне обо всех девушках и женщинах, которые каждый день пропадают, но их никто не ищет.

Йенс вынул у нее изо рта маркер и надел на него колпачок.

– Как же никто? Мы с тобой ищем. Постоянно. – Он взял баллончик со спреем и побрызгал на бумажный платок, чтобы очистить доску. – Постой-ка… Ты испачкалась. – Он стер красный фломастер с ее щеки. – Просто мы не можем расследовать все преступления на свете, и ты это прекрасно знаешь. Нам нельзя ни на чем зацикливаться, а то мы не сможем контролировать ситуацию в целом.

Ребекка вздрогнула и недоверчиво сдвинула брови.

– Ты хочешь сказать, меня переклинило?

Йенс мысленно вздохнул.

– Ну да, немножко. Ты приняла эту историю очень близко к сердцу, потому что жалеешь мать девушки.

– Естественно, жалею! Как же иначе! Поставь себя на ее место. Женщина два года ищет своего ребенка, боится за него, но никто ей не помогает. А ведь ей нужно еще и работать, обеспечивать себя… При этом не проходит ни минуты, чтобы она не думала о дочери.

– Я понимаю, но…

– Нет, не понимаешь! – резко оборвала его Ребекка. – Как мы могли настолько очерстветь, что, когда слышим о таких трагедиях, то просто пожимаем плечами? Дескать, это не в нашей компетенции! Другая федеральная земля!

Уронив руку с бумажным платочком, Йенс заглянул Ребекке в лицо. Он не знал, что ответить. Сейчас, наверное, любой ответ оказался бы неправильным. Комиссар Кернер был из тех мужчин, которые охотнее молчат, чем говорят. Это стало причиной обоих его разводов, и все равно он оставался тем, кто он есть. Нельзя менять в сложном механизме отдельные детальки и надеяться, что вся система будет работать хорошо.

Несколько секунд коллеги в упор смотрели друг на друга. Йенсу это далось нелегко: у Ребекки были красивые выразительные глаза, и под их взглядом ему всегда становилось неспокойно.

Наконец он вздохнул и повернулся к доске.

– Может, ты что-нибудь упускаешь из виду?

Она вспыхнула, но тут же смягчилась.

– Не знаю. Наверное… Давай-ка сюда твой пончик.

Йенс подал ей коробочку, и она оторвала зубами приличный кусочек теста, уронив несколько разноцветных палочек посыпки себе на колени.

– Кофе?

Ребекка кивнула. Йенс пошел к кофейному аппарату, а когда вернулся, она уже отправила в рот остаток пончика.

– Ты лучший начальник на свете, – сказала она, жуя.

– А ты самая нервирующая сотрудница.

– Как чудесно мы друг друга дополняем!

Наконец-то она вернулась – эта лукавая улыбка! Йенс привык, приходя на работу, видеть Ребекку в хорошем настроении. Даже когда дела шли дерьмово, она не паниковала и не теряла чувства юмора. Но сегодня он застал ее в не свойственном ей расположении духа. Это означало, что и для нее не все проходит бесследно. Он вел себя эгоистично, воспринимая Ребекку как этакий островок спокойствия, где всегда можно отдохнуть.

– Кстати, откуда у тебя вся эта информация? Ты ведь не звонила в Гессен?

Она покачала головой.

– Это не потребовалось. Все, что у меня сейчас есть, найдено в соцсетях.

– Шутишь!

– Нет. Люди ищут своих пропавших родственников и там тоже, самостоятельно. Не все сидят и ждут, когда полиция начнет действовать. Но дело в том, что из этого источника я уже выжала все возможное, а значит…

Опять этот взгляд, при помощи которого Ребекка могла добиться от Йенса чего угодно!

– Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.

– …Поэтому я подумала, что ты мог бы сделать пару звонков.

Йенс покачал головой.

– Надо было оставить тебя с твоим одноногим поклонником.

Ребекка ткнула его кулаком в плечо.

– Не будь таким подлецом!

– Ну ладно, я помогу тебе, но и ты помоги мне. В первую очередь я должен разобраться с бледной женщиной.

Йенс ввел Ребекку в курс дела. Внимательно выслушав его, она спросила:

– Так, значит, моя задача – найти некую Ким, которая где-нибудь числится пропавшей?

– Да. Правда, это, может быть, и не ее имя, но все равно других зацепок у нас нет…

У Йенса загудел телефон. Звонил Хагенах.

– Я знаю, как звали убитую у Старого Шведа, – сказал он.

3

Рольф Хагенах, куривший на металлической скамейке на берегу Альстера, отвел блуждающий взгляд от реки, только когда Йенс встал прямо перед ним.

Здоровенный, с тяжелым квадратным подбородком и мощными плечами, Рольф имел очень внушительный, а в темноте даже устрашающий вид. Йенс не знал другого полицейского, которого так уважали бы на улицах Гамбурга. Даром это не дается. Чтобы заработать такую репутацию, нужно быть честным, в меру жестким, а главное – уметь сопереживать людям. Хагенах умел. Неравнодушие делало его уязвимым.

Все, чем он удостоил Йенса, был короткий взгляд поверх сигареты, которого, впрочем, вполне хватило.

– Все псу под хвост, – заявил Рольф.

– А поконкретнее можно?

Йенс остался стоять, сунув руки в карманы. На скамейке легко уместились бы человек пять, но рядом с Хагенахом места не было ни для кого – по крайней мере, такого, на которое кто-нибудь сел бы добровольно.

– Мы как будто воюем с гидрой: одну голову отрубим – две вырастают… Чудовища не переводятся, а мы всегда приезжаем слишком поздно.

– Ты это про девушку, убитую у Старого Шведа? Да, ей мы помочь не успели. Но есть другие молодые женщины, за которыми этот урод, возможно, охотится. Их мы спасем, когда поймаем его.

Сигаретный дым попал Рольфу в лицо. Он на секунду зажмурился, потом направил на Йенса долгий взгляд.

– А что с бледной женщиной? Я слышал, она умерла?

Йенс кивнул.

– Это другая