– Кто-то здорово постарался, развешивая эти афиши, – пробормотал я.

– Был бы ты здесь с утра. Они были повсюду!

– Они и теперь почти повсюду.

Расти помотал головой:

– Здесь уже и половины нет, – он похлопал по заднему карману своих джинсов. – Я вот себе одну оторвал. И мы урвали себе билетики! Поверить не могу.

Я только хмуро на него посмотрел.

– Взбодрись, приятель.

– Я взбодрюсь, когда мы отыщем Слим. Если к тому времени мой отец не прибьет меня за то, что я сказал «сука» при Долли.

– Знаешь, что я думаю? Готов поспорить, Долли ничего про тебя не расскажет. Она не сможет. Она угрожала нам оружием.

– Она же не собиралась на самом деле…

– Она сказала: «Где мой пистолет?» И после этого ты заорал: «Сука!»

В этот момент мы проходили мимо входа в игрушечный магазин. Двери были распахнуты, но я никого не заметил, заглянув внутрь.

– Прекрати повторять это слово, а?

– Какое, «сука»?

– Ладно, Расти, хватит. У нас и так уже достаточно проблем.

– Долли ничего не расскажет.

– В этом городе все всем всё рассказывают.

«Не все, – тут же мысленно поправил себя я. – Есть еще Ли. Из всех знакомых мне взрослых она была, пожалуй, единственной, кто не наслаждался сплетнями об окружающих».

– А знаешь, почему я продолжаю говорить «сука»? – спросил Расти.

– Да хватит уже!

– Потому что я, сука, голодный.

Я сам ужасно проголодался. Было уже почти три часа дня, а я не ел ничего, кроме «Рейзин Брэн»[30] примерно в девять утра.

– Хорошо, – ответил я. – Если ты прекратишь выражаться, мы зайдем куда-нибудь перекусить.

– Договорились.

– Центральное кафе?

– Отлично, – согласился Расти. – Сколько у тебя с собой денег?

– Семь или восемь баксов.

– Можно у тебя одолжить немного? Как раз на чизбургер и картошку. И шоколадный коктейль?

– Конечно.

– Я верну.

Он почти никогда не возвращал занятое, но я все равно ответил:

– Ладно.

Расти тихонечко застонал в предвкушении:

– Я обожаю чизбургеры Флоры.

– Да, они вполне сносные.

– Сносные? Да они просто потрясающие! То, как она смазывает булочку маслом и поджаривает ее до хрустящей корочки…

К тому времени, как мы добрались до кафе, я почти захлебнулся слюной. Заглянув внутрь через окно, я не увидел в кабинках и за столиками ни одного посетителя, кроме одного парня в углу. За прилавком стояла Флора.

К одному из окон была приклеена афиша Странствующего Цирка Вампиров.

– А, черт, – произнес Расти, указывая на табличку на двери.

«КЛИЕНТЫ БЕЗ РУБАШЕК ИЛИ ОБУВИ НЕ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ».

– Ах ты… – вздохнул я.

– Сука, – произнес он, и я шикнул на него.

– Когда они это повесили?

– Скорее всего, табличка всегда здесь висела.

– Не думаю. Почему бы нам не попытать счастья?

– Только без меня. Давай лучше пойдем куда-нибудь еще.

– Трусишка.

Я был не в настроении с ним спорить, так что просто пошел прочь от него и от двери в кафе. Расти тут же догнал меня.

– Мне очень хотелось чизбургера, – заныл он.

– Мне тоже. Но мы пожертвовали нашими футболками ради благого дела.

– Если бы я знал, что из-за этого нам придется помереть с голоду…

– Ты выживешь, – заверил его я.

Расти застонал в отчаянии:

– Нам надо было поесть сэндвичей, пока мы были у тебя.

– У нас не было на это времени.

– Мы могли бы вернуться.

– Твой дом ближе, – заметил я.

Он скорчил рожу, чтобы объяснить мне, какая это неудачная идея.

Я решил не поддаваться:

– Почему бы нам не зайти к тебе, чтобы поесть? И ты сможешь отпроситься у своей мамы, чтобы поужинать вечером у меня. И, кстати, я бы взял одну из твоих рубашек.

Расти вздохнул и неохотно согласился:

– Ну ладно.

– Желательно чистую, – добавил я.

Это заставило его улыбнуться.

– Да пошел ты, – сказал он.

Возле дома Расти обнаружилось множество припаркованных машин.

– Ой, – произнес он.

– В чем дело?

Он посмотрел на меня и оскалился:

– Сегодня мамина очередь принимать у себя карточный клуб.

– Ой.

– Совершенно вылетело из головы, – вздохнул он и со страдальческим видом добавил: – Там, наверное, дюжина дамочек в гостиной.

Я кивнул.

Моя мама тоже состояла в карточном клубе, хотя и не в том же самом, что мама Расти. И мне приходилось видеть, как это выглядит. В воздухе висело столько табачного дыма, что оставалось только гадать, как они видят свои карты… или дышат. А уж шум! Я не против звяканья стаканов и кофейных чашек, эти звуки напоминают большой переполненный ресторан. Безостановочная болтовня тоже не так ужасна. Что совершенно невыносимо, так это постоянные возгласы удивления и восхищения: пронзительные выкрики, вопли, хихиканье и визг, которые разносятся по всему дому.

– Мы не можем зайти в дом, – сказал Расти.

– А через заднюю дверь? Мы можем пробраться через кухню…

Расти нахмурился.

– Даже не знаю, – пробормотал он. – Мама бегает туда-сюда… и вообще, может кто угодно заглянуть, – он покачал головой: – Если нас поймают, маме придется нас всем представить.

Я поморщился.

Наши мамы всегда представляли нас своим знакомым. Это ужасающая и унизительная процедура, даже если ты полностью одет. И я точно не хотел бы оказаться перед всеми подружками миссис Бакстер[31] без футболки.

Для Расти это было бы еще более унизительно, потому что по части внешнего вида ему нечем было гордиться.

– Но мне обязательно нужно поесть, – Расти нахмурился, уставившись на дорожку, как будто прикидывая свои шансы на успех. Наконец он заявил: