– Я вам две скорых вызову, – предложила Юля. – А то в одной вы живыми до больницы не доберетесь. Перегрызете друг друга. И скажу, чтобы вам смирительные рубашки надели. Так что, мне вызвать скорую? Кто ослаб настолько? Ну, ребятки?

– Не надо скорую, – процедил Паша.

– Перебьюсь, – пробубнил Мишка Сомов.

– Отлично, тогда я займусь делом. – Она достала телефон и, отыскав номер, нажала на вызов. – С вашего позволения. – Алло, здравствуйте! – почти тотчас защебетала она. – Это Евгений Максимович Суворин? Очень приятно! А это Юля Пчелкина, историк, дочь профессора Николая Александровича Пчелкина из Москвы. Меня вам рекомендовал ваш друг, проректор педуниверситета Макаров, и он же друг моего отца. Да, вот такая цепочка! Когда можно к вам подойти? Послезавтра? Отлично! В обед? Просто великолепно! Спасибо большое, Евгений Максимович, послезавтра в два буду у вас. Да, всего доброго, до свидания, – она отключила телефон. – Что вы так на меня смотрите, как будто прежде не видели?

– Как ловко ты умеешь изменяться? – пробормотал Мишка. – Указываешь, прорабатываешь, щебечешь, смеешься, заискиваешь. Как хамелеон…

– А ты раньше этого не знал?

– Догадывался.

Паша тоже с осуждением смотрел на девушку. Разговор про поцелуй все еще мучил его.

– Я женщина, между прочим, – просто ответила Юля.

– И что с того?

– Для меня это – обычное дело.

– Ужас, – покачал головой Мишка.

– Нет, не ужас, – замотала головой Юля. – Это – природа!

– Хамелеона, – кивнул Мишка Сомов.

Паша стал еще мрачнее. Надо было их растормошить. Пропустить через них электрический ток. Отвоевать свои позиции и закрепиться на взятой высоте раз и навсегда. Чтобы и близко подойти боялись!

Юля собралась, как кошка перед прыжком, и встала перед ребятами:

– А теперь слушайте меня. Я живу в мужском мире, как и четыре миллиарда других женщин. Мы живем в мужском мире десятки тысяч лет! И все это время, в холод и зной, нам приходилось выживать. Нас могли убить, взять силой и, что хуже всего, выбросить вон – умирать голодной смертью. А нам еще надо было вынашивать ваших детей, сохранить потомство, продолжить популяцию на планете Земля. И ради сухой и просторной пещеры, ради куска еды для себя и малюток, мы научились лгать и притворяться, говорить то, что вы хотите услышать, соблазнять и быть беспощадными в этом соблазнении, да-да, но любым способом получить то, что нужно нам. У нас такая миссия! Такова наша природа! Сохранить любым способом жизнь. Которую вы, кстати, все время отнимаете, устраивая войны. Во мне работает генетическая память и опыт тысяч поколений. Ясно, Сомов? Ясно, Киселев?

Сомов почесал нос. Паша все еще хмурился.

– Ясно, говорю? Или мне пойти и поискать другую команду мужчин? Более умных и покладистых?

– Ладно, – хмуро ответил ее рыжий друг. – Ясно.

– Паша?

– Мне ясно, – поспешно кивнул тот.

Он не хотел отдавать свою одноклассницу, хоть и врунью, другим мужчинам, тем более умным и покладистым.

– Отлично, – сказала Юля. – А теперь будем собираться в дорогу. Нам нужны маскировочные халаты, их мы купим в военторге, придется разориться, бинокли, у меня есть один, а также вода и еда. Да, и веревочная лестница. Мы должны успеть вовремя. Пошли, – и она, мигом повеселев, первой выпорхнула из беседки. – Балбесы.

Маскхалаты они купили в военном магазине. Им предложили роскошные сапоги-вездеходы, но они отказались. В спортивном магазине они купили комплект для спасателей – плетеную веревочную лестницу с крючками, упакованную в сумку с ремнем через плечо.

– А зачем лестница? – поинтересовался Мишка. – Кого мы будем спасать? Белок?

– Сами себя, – мрачно пошутила Юля. – Мало ли что случится!

В универсаме они затарились продуктами и водой и почувствовали себя полностью экипированными. Три газовых баллончика, походные ножи и два электрошокера у них уже были.

Через полчаса старенькая «Нива» Паши вырвалась из города и понеслась в сторону большого областного районного центра Белый Яр.

Все трое уже переоделись в маскхалаты и представляли собой группу захвата, этакий отряд «альфа» или «омега», «бета» или «гамма», выступающий в поход против опасного неприятеля. Впрочем, что неприятель был опасен и от него можно ожидать любого ответного хода, даже самого жестокого, никто не сомневался.

– Ну вот, Кисель, ты и дождался своего боевого крещения, – по дороге обреченно сказал Мишка, развалившийся на заднем сиденье. – Еще позавчера в трико и драных тапочках ты смотрел ужастики по телику и думал, что это верх эмоционального наслаждения, а сегодня ты будешь отбиваться от врага свежесрезанной еловой дубиной.

– Если надо, то буду, Рыжий, – смело ответил Паша. – Юля, а вдруг они уже там? Как тогда поступим?

Она должна была знать ответы на все вопросы! Ну просто обязана!

– Не исключено, Паша, что они уже обживаются на месте, – ответила девушка, похожая в маскхалате на современную амазонку. – Остановимся за километр, корзинку мы взяли, прикинемся грибниками. Разберемся, короче.

– А если окружат и возьмут в оборот? – теперь спросил Мишка. – И деваться будет некуда?

– Скажем, что хотим вступить в их секту. Пока на правах вольных слушателей. А что, страшно? – она обернулась к Сомову.

– Терпимо, – откликнулся тот. – Главное, чтобы они не практиковали каннибализм и не были голодны, все остальное – ерунда.

– Не исключено, судя по разговору вождя, – заключила их атаманша. – Сегодня все и узнаем.

До Белого Яра было сто километров – час езды. Пока «Нива» летела по трассе, Юля точно высчитала, где находится культовый памятник древней архитектуры, который, если честно, походил больше на обычный расколотый валун. Но расколотый очень причудливо. В монографии, которую Юля успела изучить за обедом, Яков Янович Каверзнев убедительно доказывал, что этот валун – один из древнейших языческих алтарей Поволжья. Там даже были стрелки, указывающие, что когда-то этот алтарь представлял собой гигантскую рогатую голову Тавромана. Со временем рога были сшиблены, голова расколота, но жертвенная часть – нижняя челюсть страшного чудовища – осталась, на ней и закалывали своих жертв поклонники языческого божества. И Каверзнев предполагал, что первоначально эти жертвы были человеческими. Причем, писал он об этом, как показалось Юле, с особым удовольствием.

– Все-таки он чокнутый, – листая книжку, пока они неслись по трассе, сказала Юля. – Хуже другое, если в него вселился дух одного из жрецов этого культа.

– Ты так шутишь? – спросил Мишка.

– Буддисты возят погремушки ушедшего далай-ламы по деревням и селениям, в надежде, что очередной малыш в каком-нибудь поселке узнает их и проявит к ним особое внимание. Там целая система подобного узнавания – и она продолжается тысячелетиями. Если допустить, что может возродиться далай-лама, то почему не может возродиться жрец религии Тавромана?

– Мрачно это как-то, – заметил Сомов.

– А я люблю, когда