— Ну вас к ксурам!

Я отшатнулся назад, сильным пинком отбрасывая потянувшегося ко мне Славика в уже фонтанирующий туманом дом.

Ксурова Бездна играет со мной!

Я выхватил Золотой меч, готовясь сражаться с вездесущей пеленой, но туман потёк не на меня, а вокруг, заключая меня в… кокон?

— Врёшь не возьмёшь! — храбрясь крикнул я куда-то в небо. — Я раскусил твою подлость! Меня не обмануть пока со мной Золотой меч!

Туман становился всё плотнее, и я, в то время, как кричал всякую бессмыслицу, торопливо повторял про себя только что возникшую в голове мантру:

«Детали, Миша, следи за деталями! Бездна насылает морок! Детали!»

Кажется, я даже успел пару раз взмахнуть своим мечом, пока туман не накрыл меня с головой.

* * *

— Здрасьте, Зинаида Ивановна! Знали бы вы, как мы по вам соскучились! Наверняка вам нужно помочь перенести пару тяжёлых мешков?

Я с улыбкой смотрел на нашу кухарку, которая с улыбкой протягивала мне тарелки с рисовой кашей.

— И вам здоровьечка, ребята, — женщина тепло улыбнулась в ответ. — Только не нужно больше помогать. Указом директора все гимназисты переведены на максимально питательный рацион.

— Да мы не из-за еды, — я посмотрел на свою… четвёрку. — Да ведь, парни?

Ребята согласно зашумели, а Зинаида Ивановна смущённо зарделась.

— Ну… только если пару мешков и бочонок?

— С удовольствием, Зинаида Ивановна! Что до мешков, то Славе как раз нужны физнагрузки! А Фил подсобит.

— Х-хорошо…

— Легко!

— Вот и ладушки, — кивнул я. — А мы с Мироном перетащим этот ваш бочонок.

— Ну, — прогудел здоровяк, с сомнением осматривая массивную деревянную емкость. — Вон там даже по бокам специальные ухваты есть. Я такие у отца в кузне видел, когда он шахтерское оборудование чинил.

— Так может мы её покатим? — я посмотрел на Мирона, и тот молча пожал плечами. — Куда вам её?

— Катить не нужно, — замахала руками женщина, — там же маринованные опята! Только нести. Вот же!

Женщина показала на бронзовые ручки, торчащие с двух сторон.

— Ясно, — я смерил бочку оценивающим взглядом, мысленно попрощался со своей поясницей и взялся за ручку. — Куда, ух, нести?

— За мной идите, ребятки, — тут же засуетилась Зинаида Ивановна, — в кладовку поставим к стенке, чтобы не мешалась.

Каким-то чудом дотащив бочку до указанного места, мы с грохотом её опустили и с опаской посмотрели на женщину.

— Что-нибудь ещё?

— Всё, — улыбнулась женщина, — держите!

Я и моргнуть не успел, как у неё в руках оказался разнос с бутербродами, которым тут же потянулся Мирон.

Я тоже взял угощение и уже даже почти впился в него зубами, как неожиданно мой нос уловил смутно знакомые нотки.

— Простите, Зинаида Ивановна, — я смущенно улыбнулся, — а масло точно свежее? Будто пахнет как-то не так…

— У меня всегда всё свежее! — оскорбленно заявила женщина. — И масло, и маринованные опята, и мясо!

— Хм, — я задумчиво покосился на поставленную бочку с чудными бронзовыми ручками, — а разве маринованные опята могут быть свежими?

Мирон угрюмо жевал свой бутерброд, а кухарка, словно не слыша моего вопроса, продолжала бухтеть.

— Всё свежее! И мясо! Свежее мясо…

В какой момент у неё в руках вместо разноса оказался сверкнувший остро заточенным лезвием тесак, я снова не заметил.

А затем я увидел её глаза.

Я не знаю, как описать само чувство животного страха, охватившее меня в этот момент, но в голове сразу же всплыл любопытный факт.

Мол, есть две категории людей. Первые, при опасной ситуации застывают, вторые, не думая начинают действовать.

Застывать я не хотел, поэтому запрыгнул на бочку с маринованными опятами, и выхватил из Инвентаря Золотой меч.

— Брось тесак, мать!

Вот только Зинаида Ивановна и не думала на меня нападать.

Вместо этого она завороженно уставилась мне под ноги, на тот самый злополучный бочонок.

Я же, чувствуя, как, взгляд сам собой устремляется вниз, задумался.

«Зинаида Ивановна и тесак? Свежие опята? Странный запах чего-то… скисшего? Скисшего, точно!»

— Ксура с два! — прорычал я ровно в тот момент, когда увидел на чём я стою. — Это всё иллюзия!

Крышка бочонка куда-то делась, и я стремительно полетел вниз — в клубящуюся воронку белёсого тумана.

* * *

Кто хоть раз был в тюрьме, поймет то гнетущее чувство несвободы, которое, кажется, давит на тебя со всех сторон.

А ещё и эти взгляды, которые так и пронзают тебя насквозь, выворачивая наизнанку не только карманы, но и душу.

Но это ещё полбеды. Самое сложное — это вписаться в коллектив. Ведь любая ошибка может стать критичной.

Именно об этом я думал, наблюдая за приближением здоровенного зэка.

— Добрый вечер, вежливо поздоровался я первым.

Судя по эмоциям, амбал не планировал бить меня прямо сейчас, но я всё равно решил держаться настороже.

— И твоей избе того же, дворянчик, — отозвался здоровяк, мазнув взглядом по моему гербу.

Затем, ещё раз поиграв мускулами, небрежно так бросил.

— Чего встал как держиморда? Проходи, господин хороший!

— Куда? — насторожился я, чувствуя в словах амбала подвох.

— Как куда? — широко улыбнулся здоровяк, и от него так и повеяло предвкушением вперемешку с каким-то злорадством, что ли? — На парашу, конечно же!

Не знаю, что меня смутило больше — его безжизненные глаза или черные лакированные туфли, которых на зэке не может быть в принципе.

Да и этот едва уловимый запах…

Кажется, что это уже не в первый раз…

Что со мной? Дежавю? Или какая-то иллюзия? А может сон?

Интересно, а во сне возможно унюхать… трясину? Ну или что-то такое же… прокисшее…

Прокисшее! Точно!

Где-то в глубине души появилось понимание, что в этот раз я справился намного быстрее.

— Сгинь.

Золотой клинок появился в моей руке, и я отточенным движением рубанул по зэку.

Стоило мечу коснуться его плеча, ко во все стороны ударили тугие струны белёсого тумана.

— Вот ты лживая тварь! — стоило на сцене появиться пелене, как я мгновенно всё вспомнил. — Ничего у тебя не выйдет!

Клинок яростно кромсал липкий, прокисший туман, но он стремительно меня окружал, стирая зэков, зону и мои воспоминания.