* * *

— Вперёд! — я стоял на стене и призывно указывал мечом на ровные шеренги северян.

За моей спиной стояли УГи, Воины Макса и послушный моей воле белёсый туман.

Хм, туман?

— Назад! По ксурову туману… огонь!

* * *

— Рив, я… понимаешь…

— Не надо слов, — девушка, вместо того, чтобы убрать меч в ножны, отбросила его в стороны. — Ты такой красивый, такой сильный, такой мужественный…

— А ты не Рив.

Страх ошибки, подсознательная уверенность в моей правоте и… блеск моего клинка, вспарывающий живот амазонки… Струи мерзкого тумана, бьющие мне в грудь.

* * *

— Михаил, отличная работа! Ты, как никто другой, достоин стать сначала князем, а потом и Императором! — сидящий за столом Яков Иванович, протягивает мне бокал с рубиновой жидкостью. — Вина?

— Я не пью, и вы это знаете.

Очередной росчерк Золотого меча, и очередная картинка распадается на клочья тумана.

* * *

— Миша, молодец! Продержался до подхода Серебряных! Мы смогли выпнуть её за пределы нашего мира! Хотя, если бы мне дали ещё одну минуту, я бы сжег её к ксурам!

— Что ты говоришь, — я скептически посмотрел на довольного собой Адена и доверительно прошептал — От тебя так и разит Скверной!

— Не Скверной, а Бездной! — недовольно поправляет меня Пылаев и только потом замечает торчащий из груди Золотой меч.

Полная нечеловеческой злобы улыбка, и Пылаев превращается в туман…

Сколько это продолжалось, я не знал.

Зато научился с полувзгляда определять неточности, а от прокисшего запаха меня уже чуть ли не выворачивало.

В гимназии я побывал раз тридцать, на Заставе, в остроге и в наделе раз сорок, ну а в сцене победы над Бездной поучаствовал раз, наверное, сто!

Дошло до того, что я мгновенно хватался за Золотой клинок.

— Миша, молодец! Продержался до подхода Серебряных! Мы смогли выпнуть её за пределы нашего мира! Хотя, если бы мне дали ещё одну минуту, я бы сжег её к ксурам!

— Серьёзно, — я скептически посмотрел на довольного собой Адена и машинально рубанул Золотым мечом. — Да ты… Стоп. Запах… исчез?

— За что? — Аден, схватившись за разрубленное плечо, непонимающе уставился на меня.

— Переиграла!

Глаза отказывались верить, что я вернулся в свою реальность, но сердце чувствовало — я только что совершил чудовищную ошибку!

Хорошо хоть ударил легонько — даже не в полсилы…

— Он одержим! — за спиной прозвучал чей-то холодный голос, и в следующую секунду на плечи навалилась неподъемная тяжесть.

— Нет! — отчаянно крикнул я, с трудом шагая к Адену, в глазах которого уже закручивалось яростное пламя огненного торнадо. — Прости, Аден!

— Он точно одержим?

— Мы не имеем права рисковать! Жезл!

— Вася, помоги! — сил сопротивляться больше не было, и я упал на одно колено, но взгляда от Пылаева не оторвал. — Я случайно!

Рана Пылаева тут же засветилась, и гримаса боли на лице Пылаева сменилась задумчивостью.

— Ритуал! — воззвал невидимый мне демонолог, тот самый обладатель холодного, как лёд голоса.

— Но ведь мы навсегда отрежем его от силы!

— Пусть его тело станет пристанищем Бездны, да? Начинай ритуал!

В словах Серебряного был здравый смысл, но мне жутко не хотелось стать жертвой ритуала, который, к тому же, отрежет меня от силы.

Вот только сопротивляться сил уже не было.

Задержав взгляд на Пылаеве, я одними губами шепнул ему:

— Прости…

И без сил припал к земле, чудом уперевшись на выставленную ладонь.

— Стойте!

От звонкого голоса Пылаева в лазарете тут же потеплело, а я «услышал» эмоции присутствующих здесь демонологов, Пылаева, Дубровского, Пожарского и, неожиданно, Ольги с Иваном.

— Сначала я.

В следующий миг я почувствовал, как мою голову охватывают пылающие ладони Адена, а следом пришла боль.

Адская боль.

Засада лже-паладинов, Огненный град, Гранитная сфера Толстого и безбрежный океан жара…

Именно такие ассоциации нахлынули на меня в результате действий Пылаева.

Я находился на туманном островке, вокруг которого свирепствовал огненный шторм.

Раскаленный воздух, выстреливающие высоко ввысь гейзеры из лавы, бесконечное море огня и коптящий на горизонте вулкан…

То тут, то там, из огня вырастали человекоподобные фигуры и кидались в меня огромными огненными шарами, и единственное, что меня спасало, была прокисшая белёсая пелена.

Парадокс — сейчас, чтобы спастись от нестерпимого жара, я вынужден был принять помощь ксуровой Бездны!

Видимо, все эти сцены, все эти касания с мерзким туманом не прошли бесследно, и я… пропитался Её эманациями?

Фух!

Огромный протуберанец плазмы вспыхнул в опасной близости от моего островка, и я с досадой скривился.

Было решительно непонятно, что делать.

С одной стороны стояла Бездна, с другой — Огонь…

Мерзкий выбор — сгореть в очищающем пламене или принять настойчиво лезущую в меня Бездну…

Причем, я каким-то образом знал, что если распахну Бездне свое сознание и душу, то всего огня этого странного мира не хватит, чтобы меня одолеть.

Более того, я совершенно точно знал, что Серебряные, какие-бы ритуалы они ни проводили, тоже не смогут причинить мне вред.

И эта мощь… потрясала.

Теперь я отчасти понимал северян, меняющих свою молодость на Силу и сиюминутную Власть.

И для того, чтобы её обрести достаточно лишь сказать короткое «Да»… Или умереть в обжигающем огне…

Жизнь, пускай и под дланью Бездны или мучительная смерть…

Непростой выбор.

Стоп.

Я с омерзением переступил с ноги на ногу, чувствуя, как туман прилипает к подошвам сапог.

А с чего я взял, что на другой стороне стоит мучительная смерть?

Страх перед огнем, бескрайнее пламя, нестерпимый жар — тут всё понятно, но… зачем Пылаеву так извращаться, чтобы меня убить?

Значит… Значит есть выход!

Внимание! Бездна в последний раз предлагает свою помощь

— Чтобы объявить Священную войну против Бездны, — прошептал я потрескавшимися от жары губами, — нужно для начала выжечь её изнутри.